— Боже мой, — я вскинула руки, — так я должна была лечь в грязь и отдаться ему прямо тогда?
— Нет, я говорю, что это надо было сделать давно, когда он только становился вожаком стаи. Если бы ты тогда сделала это, наша семья была бы намного обеспеченней, ты это понимаешь?
— Девочки, девочки, что за спор? — мой отец вошел через стеклянную дверь, в сопровождении моего шурина Фрэнка. От них пахло жжеными старыми носками гимнаста, значит, они курили те вонючие самодельные сигары, которые так популярны в Тампе.
— Привет, тыковка, — папа наклонился и поцеловал Эсси в щеку. В принципе он должен был сделать тоже самое подойдя ко мне, но он только поцеловал, без сладкого прозвища.
— Привет, пап, — сказала я, ожидая, что он сейчас взорвется, от моего нового аромата, измененного вампиром, если конечно он мог его почуять сквозь запах дыма. Но его нос даже не дернулся. Возможно это из-за новых сигар.
— Рад видеть тебя, Лус, — натянуто сказал он, — твоя мать и я очень гордимся тобой.
— Спасибо, — несчастно сказала я.
Это было хуже, чем открытые насмешки Эсси. Иногда в воздухе между мной и моими родителями было очень много не высказанной тоски, которую я очень сильно ощущала, она душила меня. Я проклинала себя, за то, что согласилась сюда придти, что купилась на этот пирог, он не стоил всего этого напряжения. Но я должна остаться здесь, так что я вернулась на кухню помочь маме с пирогом, с жаркое, пюре, соусом и зелеными бобами. Я хотела всем сердцем, чтобы Диего был здесь и требовал у мамы picadillo или ropa vieja. Но моя мама хоть и умела их готовить, но не любила.
Мы сели за стол, который был восхитителен, но я с трудом нашла, что-нибудь на тарелке, чтобы могла поесть. Эсси и Фрэнк постоянно переглядывались и перешептывались друг с другом и моими родителями, которые сидели во главе стола напротив друг друга, и делали вид, как будто ничего не происходило. Наконец, с обедом было покончено и пришло время десерта. Мама встала и пошла на кухню за пирогом, я решила ей помочь. Просто, если бы я еще немного посидела за столом, то точно разревелась.
Ванная на первом этаже была украшена бледно-розовой плиткой с золотым и белым орнаментом, там же висели небольшие полотенца и крошечные розовые мыльца, которые нельзя было трогать. Когда мы были детьми, Диего и я называли их «мыльной компанией», потому что, только избранным можно было пользоваться им. Однажды один из братьев попользовался этим мылом, мама так разозлилась, что заставила его проглотить этот кусочек. Он был очень маленьким, но Диего было плохо всю ночь, я помнила это, ведь была тем, кто сидел возле него. Боже. Как же жаль, что его здесь нет! Я чувствовала себя так, будто со всех сторон наступают враги, а подкрепления ждать не откуда, а мне еще надо с аппетитом есть замечательный пирог мамы. Нет, мне этого не выдержать.