Между тем, спор продолжался:
- Но ведь поэт-то он гениальный! Разве может гений быть плохим человеком?
- Пожалуйста. Гитлер - гениальный оратор.
- Ну, ты сравнил...
"Уже на "ты". Быстро, однако", - подумал Ковалев.
- Я просто привел пример. И я вовсе не утверждаю, что твой любимый Александр Сергеевич - мерзавец или еще что-то в этом духе. Во всем, кроме поэтического дара, он обычный человек, не более того. А человеку свойственно ошибаться, иметь и достоинства, и недостатки. Собственно, именно это и делает нас людьми.
- Ну да, ты еще скажи, что его недостатки перевешивали его достоинства. И вообще, кто ты такой, чтобы его судить?
- Ты в бутылку-то не лезь, - Синицын говорил спокойно, без малейшего раздражения в голосе. Именно это спокойствие, похоже, и позволяло ему убеждать девочку, а не давить на нее авторитетом. Ковалеву подобное никогда не давалось - впрочем, он пока и не старался. - Ты вот попробуй мозгой подумать: вот что, кроме стихов, он хорошего в жизни сделал? Ну вот так, навскидку? Наверняка многое, но ничего выдающегося - во всяком случае, ты ничего не можешь быстро вспомнить.
- Могу...
- Вспомнила бы - уже бы сказала. А между тем, его недостатки его и погубили.
- Он на дуэли погиб...
- Ага. И мерзавец Дантес убил великого поэта. Так?
- Ну да...
- А между прочим, в чем-то Дантес был прав.
- Что!..
- Тихо, тихо, не ругайся. Вот ты подумай так, спокойно: что получается, если откинуть личности дуэлянтов? Дантеса можно и не откидывать - самый обычный офицер-иностранец на русской службе. Кстати, с какого-то боку даже родственник Пушкина, кажется. Но это так, к слову. Откидываем личности - что имеем? А имеем очень неприятную и притом банальную картину: некий дворянин, хам и бабник, привыкший, что все ему с рук сходит, потому как морду ему бить не комильфо, вызывает на дуэль другого дворянина, притом офицера. И закономерно получает пулю в наглую башку. Или, в данном случае, в живот, что непринципиально. Другого результата дуэль иметь просто не могла.
- Это было убийство!
- Ну да. И что с того? Что мог в той ситуации сделать Дантес, даже если бы не захотел грохнуть хамовитое дарование? Ну, попробуй подумать?
- Не доводить до дуэли. Свести все к шутке, например, или извиниться. Ну, не знаю...
- Уже довели. Извиняться дворянам, уверенным в своей правоте, было, что называется, западло. Никто бы не понял, да и с какого, прости, перепугу, если сам Дантес считал себя правым? И потом, там еще интрига с женщинами была какая-то, точно не помню. Не интересовался, знаешь ли, специально, интереса не было. Так что вызвал его Пушкин, а не он Пушкина.