— Сосед, — сказал г-н Ошон, — вы нашли лучший способ водворить у себя мир. Поверьте мне, уничтожьте завещание, и вы увидите Флору такой же, какой она была для вас в первые дни.
— Нет, она не простит мне горя, которое я ей причиню, — сказал старик, плача, — она больше не будет меня любить.
— Она будет вас любить, и крепко, я берусь это устроить, — сказал Филипп.
— Да откройте же глаза! — заметил г-н Ошон. — Вас хотят обобрать и бросить.
— Ах, если бы я в этом был уверен! — вскричал слабоумный.
— Смотрите, вот письмо, которое Максанс написал моему внуку Борнишу, — сказал Ошон, — Читайте!
— Какая мерзость! — воскликнул Карпантье, выслушав письмо, которое прочитал вслух Руже, заливаясь слезами.
— Не правда ли, дядя, достаточно ясно? — спросил Филипп. — Слушайте, привяжите эту девицу к себе, играя на ее корыстных расчетах, и вас будут обожать... в той мере, в какой вас можно обожать, — как-никак все же будет, что называется, серединка на половинку.
— Она очень любит Максанса, она уйдет от меня, — сказал старик, видимо, совсем перепуганный.
— Но, дядя, послезавтра на улицах Иссудена не останется и следов от Максанса — или от меня...
— Хорошо, поезжайте, господин Карпантье, — сказал старик. — Если вы обещаете, что она вернется, то поезжайте. Вы честный человек, скажите ей все, что вы сочтете нужным сказать от моего имени...
— Капитан Карпантье шепнет ей на ушко, что я выпишу из Парижа одну женщину, весьма привлекательную своей молодостью и красотой, — сказал Филипп Бридо, — и бесстыдница вернется, ползком приползет!
Капитан выехал в старой коляске, сам правя лошадью; его сопровождал верхом Бенжамен, так как Куского не нашли. Хотя оба офицера пригрозили ему судом и потерей места, все же поляк нанял лошадь и поспешил в Ватан известить Максанса и Флору о проделке их противника. Не желая возвращаться вместе с Баламуткой, Карпантье собирался, выполнив поручение, пересесть на лошадь Бенжамена.
Узнав о побеге Куского, Филипп сказал Бенжамену:
— С этого вечера ты заменишь здесь поляка, так что постарайся примоститься на запятках коляски незаметно для Флоры, чтобы быть здесь в одно время с ней.
— Дело устраивается, папаша Ошон! — воскликнул подполковник. — Послезавтра будет веселый банкет.
— Вы поселитесь здесь, — сказал старый скряга.
— Я только что велел Фарио доставить мне сюда все мои вещи. Я буду спать в той комнате, что выходит на площадку лестницы, напротив помещения Жиле, дядя согласен.
— Что после всего этого получится? — сказал в ужасе г-н Руже.
— После всего этого через четыре часа к вам вернется мадемуазель Флора Бразье, кроткая, как пасхальный ягненок, — ответил г-н Ошон.