Если бы только папа знал, насколько мне необходимо поговорить с ним о моих опасениях, особенно сегодня. Но он сделал все для того, чтобы этот разговор не состоялся. Мне постоянно приходится отстаивать своего жениха, поэтому я не могу быть до конца честной. Я напугана, ужасно напугана тем, что не смогу жить в мире Джона, не смогу привыкнуть к образу его жизни. Я боюсь, что мне придется соглашаться со всеми его безумными затеями, будь то начало нового предприятия или покупка таких вещей, каких мы не можем себе позволить. Мне даже не известно, какими деньгами он располагает. Мне страшно разозлить его своими расспросами. Я росла и видела, как мои родители делят все обязанности, включая денежный вопрос, но Джон ведет себя так, словно подобные вещи для него пустяковые, презренные, раздражающие. Наверное, я боюсь оказаться недостойной Джона Тальбота.
— Папа, прошу тебя, перестань переживать. Мне нужна твоя поддержка. Помоги мне.
Я, наверное, выгляжу жалко, потому что папа обнимает меня.
— Я всегда буду с тобой, — говорит он.
— Однажды он полюбит Джона, — обещает мама.
— Я тогда стала бы еще счастливее, — всхлипываю я.
Папа выглядит таким изнуренным в ярко-желтом свете кухонной люстры. Я причина того, что мой папа состарится раньше срока.
Поднимаясь вверх по лестнице в свою комнату, я хочу, чтобы этажи не заканчивались, чтобы я могла подниматься до тех пор, пока не почувствую себя хотя бы чуточку спокойнее. Как я скучаю по Эксодусу, особенно сегодня! Не знаю почему, но я уверена, когда мы собираемся все вместе, никто не может причинить нам вреда, обругать или наслать проклятье.
Когда до свадьбы остается несколько дней, я вдруг понимаю, что начала вставать все раньше и раньше по утрам (сегодня я проснулась в три часа) и не могу заснуть снова. Я лежу в постели и размышляю о Джоне.
Сегодня я прокручиваю в голове эпизод, который произошел в июле. Я сидела в машине с Джоном, он вез меня домой после работы. Я приглашала его зайти к нам, но он не мог, потому что у него была назначена какая-то встреча. Я уже было собралась выйти из машины, но он, улыбаясь, спросил: «Чековая книжка с тобой?» Я достала свою расчетную книжку и выписала чек на имя Джона Тальбота. Потом согнула его и аккуратно оторвала от книжки. «Это все что у меня есть, дорогой», — сказала я. Он взял чек, даже не заглянув в него, сложил в несколько раз и сунул в нагрудный карман своего пиджака. «Немного, малышка, но это все, что у тебя есть», — весело сказал он, а потом поцеловал меня. Я понимаю, что это была всего лишь шутка, но для меня эти слова были словно пощечина.