— Мама, я дома, — кричу я из прихожей. Мама спускается вниз по лестнице.
— У тебя гости, — говорит она, встречая меня у двери.
— Да? — я пытаюсь выглянуть из-за мамы. — Кто?
— Делмарр и его приятель — Джон. Мы встречались с ним на новогоднем вечере.
Мама разворачивается и идет на кухню. Мое сердце начинает бешено колотиться. Жаль, что я не накрасила губы перед уходом с работы, но разве я могла знать, что здесь кто-то будет меня ждать. Не снимая пальто, я бросаю на себя взгляд в зеркало, висящее рядом с дверью, и иду в гостиную.
— Какой приятный сюрприз, — говорю я Делмарру, пока мужчины встают, чтобы поприветствовать меня. — Полагаю, это был самый долгий ланч в вашей жизни, и именно он привел вас в мой дом?
— Я заглянул в лавку твоего папы, чтобы купить немного хороших оливок, а он пригласил нас к ужину, — объясняет Делмарр. — Иди сними пальто. Твоя мама уговорила меня сделать целую кучу манхэттенских «Тартюфо», и теперь они замораживаются в холодильнике.
— Здорово, — бормочу я.
— Папа и мальчики уже едут, — громко добавляет из кухни мама.
Вернувшись в прихожую, я снимаю пальто и вешаю его рядом с плащом Джона. От плаща идет тот же аромат, который я помню с новогоднего вечера. Я слышу, что мужчины увлечены беседой, и поэтому улучаю момент, чтобы рассмотреть плащ. Прекрасная работа: отличная черная подкладка, с изнаночной стороны воротник подшит кожей, замшевые манжеты. Шлица для прочности подбита шелковой тесьмой, старинный прием, благодаря которому плащ не морщит под коленями. Над одежной вешалкой на полке лежит шляпа Джона. От Борсалино; эти шляпы делают на заказ, и они всегда идеально сидят на владельцах. Перчатки с отворотами, которые он положил рядом со своей шляпой, сделаны из лайковой кожи. Джон Тальбот — особенный, и мне это нравится. Я смотрю на свою простую шерстяную юбку. Хорошо было бы надеть что-нибудь нарядное. Но мне совсем не хочется, чтобы этот человек подумал, что я пытаюсь произвести на него впечатление.
Я возвращаюсь в гостиную. Делмарр протягивает мне бокал. Вслед за мамой из кухни идет Розмари. Она все делает очень медленно, тяжесть бремени отражается в каждом ее движении. Джон подробно расспрашивает Розмари, как она готовится к рождению ребенка, где она будет рожать и кто ее доктор. Она интересуется, зачем ему все это. И он отвечает, что рождение ребенка — самое большое в мире чудо. Мама смотрит на него с одобрением.
— Мы дома! — кричит из прихожей папа. Мои братья шутят и смеются. Папа входит в гостиную первым и отдает маме застегнутый на молнию кошелек с деньгами из лавки. Потом целует ее в щеку.