— Ее прическа напоминает мне накладку из волос мистера Кастеллини. Много-много волос на макушке и почти ничего по бокам головы, — комментирует Эксодус.
Братья смеются.
— Не вижу ничего смешного, — сердится мама. Мне приходит на ум, что в отношении моих братьев эти слова мама произносит чаще всех остальных.
Папа обнимает маму. Они смотрят на ребенка с таким обожанием, что мне становится понятно, почему у мамы нас пятеро. Разве может что-то сравниться с этим? Ни в чем так не проявляется сила надежды, чем в новорожденном.
— Эй, давайте отойдем, пусть и другие семьи посмотрят, — говорю я всем.
— Andiamo! — говорит мама, легонько подталкивая локтем папу, чтобы тот увел братьев в комнату ожидания.
Входит медсестра с медицинской картой и смотрит на нас.
— Дайте угадаю. Итальянцы, — улыбаясь, говорит она. — Вы, ребята, владеете особым секретом, как заполнять собой все пространство.
— Мы вели себя слишком шумно? — спрашиваю ее я.
— Нет-нет, это шутка. Розмари хотела бы увидеть свою мать, миссис Сартори и Лючию.
— Теперь я тетушка Лючия, — радуюсь я.
— Мальчики, — наставляет мама, — идите домой, мы придем через некоторое время.
— Мы с Роберто посидим в комнате ожидания, — говорит ей папа.
Вместе с медсестрой мы идем по тихому коридору к палате Розмари. Впереди — мама, потом миссис Ланселатти, а следом я. Когда мы входим к Розмари, мама берет миссис Ланселатти за руку. Невестка обессилена. Она выглядит совсем крошечной, и то, как она сидит на кровати, откинувшись на подушки, напоминает мне миссис О'Киф из «Кридмор».
Миссис Ланселатти обходит кровать, целует свою дочь, гладит ее по лицу.
— Я так тобой горжусь, — говорит она.
— Было совсем не больно, ма. Я хочу, чтобы вы первые услышали, как мы решили ее назвать. Ее имя Мария Грейс, в честь наших мам, — улыбается Ро.
Мама и миссис Ланселатти не могут сдержать слез.
— Теперь идите. Мне нужно спать.
— Грейс, я сделала жаркое, — говорит мама миссис Ланселатти. — Приглашаю вас всех на ужин.
— Благодарю. Это так любезно с вашей стороны, — говорит миссис Ланселатти. Мамы целуют Розмари и выходят.
— Спи крепко, Ро, — говорю ей я и поворачиваюсь к двери.
— Лю? — хватает она меня за руку.
Я беру ее руку и сажусь рядом на кровать:
— Что такое?
— Я только что сделала самое важное дело в моей жизни. Но так странно… — Розмари смотрит в окно, из которого видно только кирпичную стену соседнего здания. — Мне кажется, что неправильно приписывать эту честь себе.
— Что ты имеешь в виду?
— Знаешь, все произошло так быстро, мне даже не успели сделать обезболивание.
— Не может быть!