— Неловко? — сочувственно спросил мастер. — Так, дружище, у всех поначалу. С протезом надо сжиться.
— Долго?
— Кто как. Одни быстро, другие долго. Бывает, вообще не могут привыкнуть. Мучаются, мучаются, психанут — и в печку протез.
— А потом?
— Что ж потом! Винят нас, протезистов. А сам посуди: при чем тут мы? Так природа устроена.
— Я не выброшу. Мне работать надо. Да и зачем тогда было ехать сюда?
— Это ты правильно сказал: работать. От безделья-то с ума сойти можно. Был у нас месяца три назад гастролер один. Кистей рук нет. Ба-тюш-ки-и! Чего он только не вытворял! Что ни день, то пьянка, дебош. Выгнали как миленького из больницы! А он даже за протезами на завод не зашел. Я так понимаю: совсем они ему не нужны. Голову зря морочил!
— Если бы мне только кистей недоставало… А то отчекрыжили… дальше некуда, — вздохнул Сергей.
— Ты не унывай! — бодро перебил его мастер. — Главное, чтобы человек сам себя не потерял вместе с конечностями. Вот ведь в чем вопрос! А руки?.. Дело всегда найдется. Было бы желание и, — мастер потряс кулаком, — это самое… понял?
Серым, непогожим днем Петровы возвращались в Луганск. В купе сидели втроем. Щуплая седая женщина лег шестидесяти, их попутчица, переводила взгляд с Сергея на Таню, с Тани на Сергея и украдкой вздыхала. Всем было неловко, и потому молчали. Вагон вздрагивал, как в ознобе, дробно стучал колесами, за окном мелькала тусклая, однообразная картина, и мысли Сергея текли медленно и безрадостно. "Неужели ничего не смогу делать протезами? Не может быть. Я должен научиться. Просто обязан! Иначе как же тогда… Ведь для чего-то же делают их. Пусть неуклюж, некрасив, но это, наверное, с непривычки. Да разве в красоте дело! Лишь бы работать научиться ими".
— Жена али кто будешь? — осмелев, быстро спросила попутчица.
— Жена, — коротко ответила Таня и вся как-то подобралась и вытянулась.
— Пензия-то хоть большая? — допытывалась старушка.
— Нам хватает! — резко сказала Таня и отвернулась к окну.
Сергей попросил папиросу, и Таня, ловко чиркнув спичкой, прикурила ее и подала ему.
— Спасибо! — буркнул он и вышел в тамбур.
"Ну и вредный народ эти бабки! И все-то им надо, до всего-то им дело. Теперь, пока всю биографию не разузнает, не отстанет!" — с раздражением думал Сергей; затягиваясь папиросой. Постепенно он успокоился, и мысли его опять занялись протезом.
"Вот хотя бы для начала научиться папиросу держать". — Сергей согнул протез в локте и поднял кисть ко рту. В соседнем купе щелкнула дверь, и в коридор вышла женщина. Он засмущался и опустил протез. "Можно! — радостно мелькнуло в голове. — А там, глядишь, и…" Разогнувшись в локте, протез упал вниз и громко стукнул кистью о поручень. Из-за двери выглянула Таня, и Сергей, окончательно смущенный, ушел в купе. "Если бы живой рукой так ударился, было бы больно", — зло подумал он, но тут же прогнал эту мысль. Успокоившись, стал строить планы, как он начнет осваивать протез.