Разговор наш шел на темы помологии, виноградарства и виноделия, садоводства, ботаники, энтомологии, в коих Деодат выказал солидные познания. Во всем, что касается садоводства и животноводства, он придерживался наиболее передовых взглядов, и я не в силах был скрыть свое удивление: откуда он все это усвоил?
- У старца нашего научился! - почтительно склоняя голову, ответил Деодат.
- Кто это?
- Увидите вечером, когда все соберутся.
В ту пору шел сбор яблок; все женщины и ребятишки были поглощены этим благим занятием. Дивные золотистые, коричневатые и кармазинно-красные плоды подобно пушечным ядрам пирамидами были сложены во дворах домов, грудой высились на зеленой лужайке. Шум веселых голосов разносился по всему острову.
Когда осеннее солнце стало клониться к закату, звон колокольчика со стороны скалы возвестил об окончании дневных трудов. Все засуетились, поспешно подбирая с земли оставшиеся плоды, сложили их в корзины и, взявшись попарно, понесли к дому.
Мы с Деодатом тоже направились туда, откуда раздался зов колокольчика.
Как оказалось, колокольчик висел на башенке небольшого деревянного дома. И башенка, и сам домик были густо обвиты плющом, но по замысловатым колоннам, поддерживавшим крыльцо, чувствовалось, что строитель вложил в свое детище немалую часть души: думы, мечтания, радости.
Перед домиком простиралась круглая площадка со столами скамьями. По завершении дневных забот тут собиралась вся семья.
- Здесь живут наши патриархи! - шепнул мне Деодат.
Старики не заставили себя долго ждать.
Это была на редкость красивая пара. Женщине было, должно быть, лет шестьдесят, ее супругу - восемьдесят.
Лицо старика отличалось столь выразительными, характерными чертами, что даже по прошествии сорока лет позволяло угадать некогда знакомый облик. Я был поражен. Голова его облысела, однако поредевшие волосы и усы почти не затронула седина, да и черты лица мало изменились. Причина такой неподвластности времени была ясна: неколебимое спокойствие, воздержанность, ровный нрав.
Что до прабабушки, то она поистине радовала глаз необычайной привлекательностью. Правда, в волосы, некогда золотистые, вкраплены серебряные нити, но глаза по-прежнему, как у юной девушки, и когда губы супруга касаются ее щеки, она вспыхивает, словно невеста.
Лица обоих сияют при виде большой, дружной семьи; каждого из близких они, называя по имени, поочередно целуют. Этот трогательный обряд передает всю глубину их счастья, он заменяет им молитву и помогает воздать хвалу небесам.
Последним старики обняли своего старшего сына Деодата. Лишь после этого доходит черед и до нас. Оба пожали нам руку и пригласили отужинать вместе со всеми.