- Тебя не спрашивают! Слышал команду - выполняй!
Шлюпка подплыла к затонувшему судну.
Тимар не стал уговаривать никого другого: сам соскочил на крышу и по трапу спустился к скрытой под водой каюте.
Когда он исчез в волнах, Тимея устремила ему вослед неподвижный взгляд своих огромных, черных глаз, словно говоря:
"И ты уходишь от меня туда же, под воду?".
Тимар под водою добрался до палубы; ему приходилось соблюдать крайнюю осторожность, ведь судно накренилось как раз на тот бок, где находилась каюта Тимеи; он вынужден был хвататься за доски палубы. Чтобы руки не соскользнули с гладкого поручня.
Вот и дверь каюты; какое счастье, что ее не захлопнуло волной, иначе пришлось бы повозиться, пока ее откроешь, а тут каждый миг на счету.
Внутри царил мрак. Вода доходила до самого потолка. Тимар ощупью приблизился к столу, но ларца там не обнаружил. Видно, барышня оставила его на постели. Постель всплыла к потолку, пришлось стянуть ее книзу. Ларца не было и там. Может, он сполз, когда судно накренилось? Руки его не находили ларца, пока наконец в поисках не помогли ноги, споткнувшиеся о вожделенный предмет. Ларец действительно свалился на пол. Тимар схватил его под мышку и попытался выбраться на палубу с противоположной стороны, где ему не пришлось бы карабкаться вверх.
Тимее показалась вечностью та минута, что Тимар пробыл под водой. А он и в самом деле продержался там целую минуту. Девушка тоже все это время сдерживала дыхание, словно желая убедиться, как долго можно не дышать.
И лишь когда голова Михая показалась из воды, она глубоко вздохнула.
Тимар протянул ей ларец, и лицо ее просияло улыбкой. Но улыбка эта относилась не к спасенным богатствам.
- Ай да господин комиссар! - воскликнул рулевой, помогая Тимару взобраться в шлюпку. Трижды пришлось вам вымокнуть ради этих сросшихся бровей. Трижды!
"Трижды", - Тимея спросила у Михая, что означает по-гречески это слово. Михай перевел; тогда Тимея одарила его долгим взглядом и тихо повторила: "Трижды".
Шлюпка плыла к берегу, направляясь к Алмашу. В вечерних сумерках на стальной поверхности воды резко выделялась длинная черная линия - как восклицательный знак и конце жалобного вопля или многоточие как знак оборванной жизни: то виднелась верхушка "Святой Варвары"...