— Но он не имеет права жениться! — поспешно объяснила баронесса. — Сумасшедшим нельзя жениться! Это противозаконно! И я надеюсь, что ваше величество отменит свое решение.
— Почему?
— Потому что барон Мюнхгаузен сумасшедший.
— Баронесса, я понимаю ваш гнев, — улыбнулся герцог, украдкой измеряя сантиметром длину ее рукава. — Но что я могу сделать? Объявить человека сумасшедшим довольно трудно. Надо иметь веские доводы.
— Хорошо! — воскликнула баронесса. — Сейчас я познакомлю вас с одним документом, и вам станет ясно, составлен ли он человеком в здравом рассудке или нет. Эта бумажка случайно попала мне в руки. Прочтите, господин Рамкопф.
— «Распорядок дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на 30 мая 1776 года», — прочел Рамкопф.
— Любопытно, — оживился герцог.
— Весьма, — согласился Рамкопф. — «Подъем — шесть часов утра».
Все переглянулись. Герцог задумался:
— Ненаказуемо.
— Нет, — подтвердил бургомистр и добавил: — То есть я согласен, вставать в такую рань для людей нашего круга противоестественно.
— Читайте дальше, Генрих! — перебила баронесса.
— «Семь часов утра — разгон тумана, установление хорошей погоды…»
Герцог молча отправился к окну и посмотрел на небо:
— Как назло, сегодня чистое небо.
— Да, — быстро согласился подошедший бургомистр. — С утра действительно был туман, но потом он улетучился.
— Вы хотите, сказать, господин бургомистр, что это его заслуга? — воскликнула баронесса.
— Я ничего не хочу сказать, баронесса, — пожал плечами бургомистр. — Я просто отмечаю, что сегодня — великолепный день, хотя с утра был туман. У нас нет никаких оснований утверждать, что он его разогнал, но и говорить, что он не разгонял тумана, значит, противоречить тому, что видишь.
— Вы смеетесь надо мной? — взвизгнула баронесса. — Читайте дальше, Генрих.
— «С восьми утра до десяти — подвиг», — зачитал Рамкопф.
— Как это понимать? — удивился герцог.
— Это значит, — произнесла баронесса, пылая от возмущения, — что с восьми до десяти утра у него запланирован подвиг… Что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
Бургомистр показался озадаченным:
— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти мне надо идти в магистрат. Не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть…
— Господа, мы дошли до интересного пункта… — объявил Рамкопф. — «В шестнадцать ноль-ноль — война с Англией».
Наступила пауза.
Бургомистр растерянно произнес:
— Господи, чем ему Англия-то не угодила?
Герцог вытянул шею й, многозначительно подняв брови, двинулся к столу.