— Ничего. Я же тебе говорю — Винни не виновата. Она предупреждала меня, чтобы я этого не делал.
— А ты решил, что тебе видней.
— Ну примерно.
Я встала и отошла подальше от него, на другой конец платформы. Конечно, через пару мгновений Моргун потащится следом, но мне необходимо взять себя в руки.
Моргун выделил мне на это не больше тридцати секунд.
— Кэтрин, — забубнил он мне в спину, — ты можешь послушать меня минуту? Одну минуту? Обещаю — потом уйду и оставлю тебя в покое.
Я медленно развернулась к нему:
— У тебя ровно минута.
— Ладно. — И Моргун уставился себе под ноги, звеня ключами в кармане.
— Ну. Говори.
— А… да.
Я заметила, что волосы у него на макушке начали редеть. Появилось странное желание взъерошить их, но я удержалась.
Моргун набрал в грудь побольше воздуха и быстро сказал:
— Дело в том, что я когда-то поссорился с родителями. Им не понравилась одна вещь, которую я сделал…
— А что ты сделал?
— Неважно.
— Важно. Рассказывай.
Моргун бросил на меня неприязненный взгляд.
— Хорошо. Это касается моей первой жены.
— Это которая с тобой на Гавайи не поехала?
— Нет. Та была вторая жена.
— А Марианна…
— Третья.
— Они у тебя что, на деревьях растут? Ты же говорил, что был женат два раза?
— Никогда я так не говорил. Это все твои предположения. Я был женат трижды! — Моргун заставил себя продолжить спокойно: — И разводился трижды. Судьба такая. Первая жена… Я был слишком молод, — наверное, следовало просто жить с ней вместе. Мы недостаточно хорошо знали друг друга, а когда поженились, я понял, что не очень-то она мне и нравится.
Моргун умолк и полез в карман за сигаретами. Я ждала, когда он закурит. Странное дело — я заслушалась.
— Я не представлял, что делать. Подумывал уйти — но не хотел причинять ей боль. А потом встретил другую женщину…
— Вот оно что.
— Да. Между нами возникла связь. Знаешь, как это бывает: встречаешь кого-то, кого не любишь, но кого, кажется, можешь полюбить…
Я кивнула.
— А потом оказалось, что Никола — жена — беременна. И надо же ей было из всех людей на свете сообщить радостную новость именно моей матери.
— Ясно.
— А потом Никола узнает о другой женщине. Я прокололся пару раз, и она сложила два и два. Был грандиозный скандал, и я ушел. А через несколько дней позвонила мама. Что ты, говорит, за чудовище — бросил Николу, когда она ждет от тебя ребенка… Ну и всякое такое.
— Но ты же не знал о беременности.
— Вот именно! Если бы знал… Хотя даже не представляю, как бы я тогда поступил. Когда мне удалось наконец поговорить с Николой, она уже сделала аборт. Мои родители — убежденные католики, понимаешь? Они очень прямолинейные люди. Мама объявила, что не хочет иметь со мной ничего общего, и отец ее поддержал.