14-го октября король и гетман Жолкевский отправили к смоленским купцам известного смольнянам купца Богдана Величанина. Его приняли, человек он в Смоленске известный. С ним издавна вели торговые дела. Усадили за стол, поинтересовались с каким, на этот раз, прибыл товаром.
— Товар красный. Каленые ядра. От них все горит: и в домах, и в клетях. Разорение! Что мыслите, торговые люди? Ратным, кроме жизни терять нечего, а вам и жизни лишиться и товаров. Ради чего? Ради нелюбого царя Шуйского?
Смольняне отвечали:
— Когда до горячего доходит, ядра летят и в ту и другую стороны. Мы дома, король незваный гость на чужой земле. Расходы на чужой земле, то всякий торговый человек знает, куда разорительнее, чем дома.
— Смоленские люди звали короля, а когда пришел, чем встречают? Король удивляется вашей грубости, а встречать бы вам его с благодарностью. В Московском государстве не прекращается кровопролитие, торговых людей грабят, король по своей христианской вере пришел остановить кровопролитие и пожаловать вам спокойствие. Будьте же достойны его милости!
— Богдан, — остановили его речь смольняне, — знаем мы тебя не первый день, как человека рассудительного. Посуди, сам! Зачем нам в нашу овчарню пускать волков? А ежели король хотел бы с нами поступать по христиански, если и вправду в Смоленске имеются люди, что завлекли его, пусть пришел бы с миром и гостем. Тогда мы посоветовались бы между собой, как его почтить? Пусть король поразмыслит, каковым он к нам пришел, а мы поразмыслим с нашими воеводами как встречать его войско?
Богдану Величанину очень хотелось услужить королю. Королю он доложил, что смоленские торговые люди обещали поразмыслить, как принять короля, опустив иронический смысл ответа. На другой день он опять поехал в город, надеясь все же склонить торговых людей на свою сторону. В город его не впустили. Вельчанинов вернулся в расстройстве, к королю идти испугался. Его призвали к себе Ходкевич и Ян Потоцкий. На прямой спрос, что ему ответили смоленские купцы, сокрушенно ответил:
— То грубый народ, с ними нельзя разговаривать, на каждом слове обман.
Потоцкий доложил королю, что смольняне открывать ворота не хотят. На приступ было решено идти ночью. Исходили из того, что столь скорого приступа в Смоленске не ожидают.
В октябре ночи темные. Беспрестанно накрапывал дождь, гасил все звуки. Приступали к Большим Туловским воротам. Около ворот смольняне воздвигли деревянные срубы и присыпали их землей, чтобы прикрыть ворота от ядер.
Пан Новодворский, за подвиги в войне с турками возведенный папой в кавалеры Мальтийского ордена, взялся взломать ворота петардой. В полной тьме он подполз со своими смельчаками к срубам и, петляя между ними, приблизился к воротам на бросок петарды. Вырвался сноп пламени и петарда ударила в ворота. Ворота рухнули. Тут же в польских рядах взревели трубы, туры ощерились пушечными залпами. Новодворский со своим отрядом ворвался в город. У ворот оказался небольшой караул. Поляки изрубили караульных и расчистили вход для венгерской пехоты, которая вваливалась в ворота, освещая себе путь факелами. За первыми ее рядами, вошли польские пешие. К стенам устремились и конные уланы. Но уже опоясались стены пушечным огнем. Били дробом по штурмующим почти в упор. Пушечный огонь отсек и улан и польских пешцев. За воротами внутри города началась сеча.