Захар вышел вперед. Шуйский воззрился на его богатырскую фигуру. Захар напомнил о себе словами:
— Когда Ирину Годунову на царство просили, я тебя государь боднул в живот, у тебя от того бодания шапка с головы свалилась, а ныне я пришел по твою голову. Упреждал же тогда, чтобы ты не полз змеем на царство! Не послушал, вот и пришла расплата.
— Рязанский крамольник! Зачем ты здесь?
— Тебя с царства свести! Пора настала не за спиной твоей шептаться, а в глаза сказать: долго ли за тебя еще литься христианской крови? Земля наша русская через тебя вконец разорена. Ты захватил престол не по выбору всей земли, го-сударя нашего и оборонителя Михайлу Скопина отравил отравою. Сойди добром с царства!
Когда Захар начал говорить, Шуйский, по привычке, помаргивал глазами. Нестерпимой оказалась речь рязанца. Глаза у царя налились кровью от гнева, а при упоминании о Скопине выхватил из ножен боевой нож и замахнулся на Захара.
— Ты! Бляжий сын! Смеешь мне говорить, когда и бояре мне говорить не смеют!
Не богатыря-полевика было устрашить ножом. Захар отбросил руку Шуйского и рассмеялся.
— Бояре нам ныне не указ, а ты нам более не государь! Не бросайся на меня, а не то возьму тебя в руки, тут же изотру до костей.
Шуйский крикнул стрельцов, да не поспешили они к царю. Из-за Кремлевской стены с Пожара, от Фроловских ворот доносился гомон людской громады. Люди Захара Ляпунова успели поднять московский люд.
Захар, услышав народный гул, отступя от царя, молвил:
— Не сойдешь с царства по доброму, сведем по худому.
Оставив Шуйского в онемении, Захар и его люди пошли на Пожар.
Пожар, от собора Василия Блаженного и до Казанского собора уже не мог вместить московского люда. Общим согласием порешили выйти за Серпуховские ворота на луга.
При всем народе дворяне, дети боярские и церковные люди читали свою крестоцеловальную запись:
«Били мы челом боярам, князю Федору Ивановичу Мстиславскому сотоварищи, чтоб пожаловали прямили Московское государство, докуды нам даст Бог Государя и крест на том целовати, что нам во всем их слушати и суд всякой любити, что они кому за службу и за вину приговорят, и за Московское Государство и за них стояти, и с изменники битись до смерти; а вора, кто называется Царевичем Дмитрием, на Московское Государство не хотети, и межь себя друг над другом и над недругом никакого дурна не хотети, и не дружбы своей никому не мстити, и не убивати и не грабити, и зла никому ни над кем не мыслити, и в измену во всякую никому не хотети. А выбрать Государя на Московское государство им Боярам Федору Ивановичу Мстиславскому со товарищи пожаловати, чтоб им за Московское государство стояти и Государя выбрати с нами со всякими людьми всею землею и сослався с городы, ково даст Бог на Московское государство».