— Этому не быть! Нет на то моего согласия!
— Видим, что нет! Твоей воли нет, а есть наша воля!
Захар схватил Шуйского за руки, сжал их так, что слезы брызнули из глаз вчерашнего царя. Приблизились иеромонахи свершить постриг. Шуйский отплевывался, рот ему завязали платком.
Постригаемый должен был произнести слова обещания при пострижении в монашеский чин. Произнес за него все нужные слова князь Туренин. Совершили обряд. Содрали с бывшего царя его царские одежды, облачили в иноческое платье, выволокли на крыльцо, усадили в крытый каптаун и отвезли в Чудов монастырь в келью под крепкими засовами.
7
В города разослали грамоты с повещением, что царь Василий Иванович Шуйский сведен с царства, а власть до избрания нового царя вручена общим народным мнением семи боярам: Федору Ивановичу Мстиславскому, Ивану Михайловичу Воротынскому, Андрею Васильевичу Голицыну, Ивану Никитичу Романову, Федору Ивановичу Шереметеву и Борису Михайловичу Лыкову.
Филарет, потеряв сан тушинского патриарха, остался митрополитом. В числе семи бояр, в «седьмиборящине», у него двое своих: брат Иван Никитич и Федор Иванович Шереметев. Митрополит получил голос в обустройстве царства.
Василий Голицын претендовал на престол. Дабы не связывать себя, в «седьмочисленные» бояре провел своего брата Андрея.
Федор Иванович Мстиславский ни сам не искал царского венца, но и другим такого права дать не хотел. По происхождению Гедеминович, литовского королевского дома, он тянул к полякам и выдвигал претендентом на московский престол Владислава, сына Сигизмунда, но про себя, в тайне держал намерение отдать трон Сигизмунду.
А тут вдруг объявился еще один неожиданный претендент на царский престол. Из Коломенского пришло удивительное известие. Ян-Петр Сапега, переиначив свое имя, назвался царем Иваном Павловичем. Приняли бы это известие за дурную шутку, да подоспело разъяснение, что Сапега высватывает царицу Московскую Марину, чтобы, став ее супругом, сесть на московский трон.
Мстиславский, хотя и был тих, и не честолюбив, но и хитер. Он сразу увидел возможность столкнуть короля с Яном Сапегой и тем обезопасить Москву от Вора.
Жолкевский , получив известие, что царь Василий Шуйский сведен с престола, не медля двинулся к Москве и 23-го июля раскинул лагерь под Москвой на речке Сетунь. До Москвы — рукой подать.
Москва в кольце. С одной стороны Ян Сапега и воровские люди, с другой — королевское войско.
Из двух зол выбирают меньшее. Призвать короля для Мстиславского вовсе не зло, пришлось и его сотоварищам по «седьмибоярщине» склониться к приглашению на царство короля, а не королевича Владислава.