— Ваше величество, но без вашей поддержки сей Дмитрий не ступил бы ни шагу!
— Я доверился Ордену.
Фоскарини получиол подтверждение, которое хотел услышать от короля.
— Ваше величество, орден иезуитов, при всей своей приверженности апостольской церкви, склонен к излишне рискованным действиям. Венеция попросила иезуитов удалиться из-за их рискованных действий. Мы же должны с горечью согласиться, что ныне союз Польши и Московии против султана не состоится.
Зная, что папа прислушивается к мнению венецианских купцов, король нашел возможным завершить беседу, раскрыв свой замысел.
— Ошибка в том, что объединение Московии и Речи Посполитой рассматривалось со стороны Московии, иначе сложился бы союз Московии и Речи Посполитой, если бы его создание пало бы на Речь Посполитую.
Фоскарини возвратился в Венецию. Его опередили легенды о счастливом спасении царя Дмитрия. Особую популярность снискал купец Франческо Талами, возвратившийся из Самбора. Талами с уверенностью утверждал, что московский царь Дмитрий спасся и скрывается в Самборе при дворе супруги Юрия Мнишка.
— Эти россказни стоят осмеяния, — сказал Фоскарини, докладывая Дожу о своей беседе с королем. — Существо дела не в том: жив или не жив Дмитрий, а в том, что вся Польша, а не только король, пылает жаждой мести за убийства своих соотечественников.
Дож ответил:
— А король Сигизмунд не имеет ни средств, ни сил для отмщения. Король прав. Движение к воссоединению Московии и Польши должно начаться из Кракова. Но не прежде, чем Вавилон не будет сокрушен. Пусть московиты режут друг-друга за живого или мертвого Дмитрия, тогда уж и королю поклонятся. Сеньер Фоскарини, у нас нет иного выбора, или нашему процветанию придет конец... Нам надо употребить все силы и средства, чтобы оживить царя Дмитрия!
9
Князь Григорий Шаховской любил показную сторону жизни, чтобы кружились возле него люди, внимая каждому его слову. А еще рвался он поближе к государевой власти, чтобы частицу царской власти схватить в свои руки. К Шуйскому невступен, так пусть явится новый Дмитрий, а при нем быть бы первым лицом. Опять, как в надавние времена, когда свершался поход Дмитрия на Москву, Путивль стал как бы стольным городом Северы. От него потянулись вервии мятежа к приокским городам, к Курску, к Кромам. Расползались по Оке до Волги, до замосковных городов.
Шаховской еще не решался объявить поход на Москву, а уже к нему съезжались ратные из Моравска, Новгород-Северского, Стародуба, из Ливен, из Курска, из Кром, из Белгорода, из Оскола, а с ними и посланцы от всякого дальнего людства с расспросом, когда вновь присягать царю Дмитрию.