— Тебе, отче, путь чист в Москву. Шуйскому передай, что мы целовали крест венчаному на царство царю Дмитрию. И покуда собором всей земли не рассудим он ли убит, или кто-то другой, а он жив, никому на Руси царем не бывать!
Пафнутию пересказать бы Шуйскому слово в слово, что говорил Прокопий Ляпунов, да духу на то не хватило.
— Коснеют в воровстве! — вот и все, что он довел царю.
Шуйский собрал служилых по городам, урядил их в полки, в их челе поставил Ивана Михайловича Воротынского. И здесь не изменил своему обычаю в обмане. Когда собирали полки, объявили ратникам, что ведут их в Елец против крымского хана, который будто бы вылез из-за Перекопа.
У Воротынского выбора нет. Отказу преградила прежняя ложь. Замешан кругом: в убийство царя Дмитрия, в извлечении мощей незнаемого отрока в Угличе. Повел полки на Красивую Мечу, оттуда повернул к Ельцу. Под Ельцом встретился с полками Истомы Пашкова. Едва лишь московские ратные люди узнали об обмане, биться с рязанцами отказались. Одни разбежались, другие примкнули к Истоме Пашкову. Воротынский успел ускакать, ибо никто его не собирался преследовать.
10
Встреча в Самборе Молчанова и иезуита была из тех, что свершаются на перекрестках случайностей, из которых рождается непредсказуемый поток судьбоносных событий.
Генерал ордена иезуитов Клавдио Аквавива послал своего гонца к супруге Юрия Мнишка, надеясь получить более точные известия о московских событиях, Шаховской в поисках подставы под имя Дмитрия послал Молчанова в Самбор. Так встретились два людских потока, чтобы объединиться для разрушения Российского государства.
Шаховской рвался вознестись к вершине власти, и не стеснялся вступить в союз с теми, кто давно зарился овладеть Русской землей, хотя бы и превратив ее в пустыню.
В глубокой тайне генерал ордена иезуитов Клавдио Аквавива с наиболее доверенными лицами, в том числе и с Поссевино, готовил объединение Речи Посполитой и Московии под скипетром московского царя и императора, выпестванного им царя Дмитрия. Приверженец грандиозных замыслов, он уверовал в силу тайной власти. Его не смущали злодейства. В деятельности ордена он поставил превыше всего закон: «цель оправдывает действия». Внешне он соблюдал ритуалы подчинения римскому первосвященнику, но и кардиналы и папа знали, что их власть и жизнь в руках генерала ордена. Орден имел тайны от папского престола, папе и кардиналам тайны ордена были невступны.
Названный Дмитрий еще только вошел с малочисленным воинством в пределы Московии, орден уже начал готовить для него людей, которым предстояло привести в лоно апостольской церкви русских и укрепитьь трон самозванца.