И, вспомнив этот сладковатый запах, Света почему-то испугалась, впервые представив, что отравление иногда кончается плохо. Очень плохо. Но тут же одернула себя, отогнала ненужные опасения: «Глупости! Не от водки же...» А почему она решила, что отравление от водки? Может, она грибами или консервами какими закусывала. Кто ее знает! Дозакусывалась… Всё, конечно, обойдется, но, к сожалению, ничему это мать не научит. Ее уже ничто не научит. Потому что человек должен добиваться лучшего так же устремленно, как Света. Насильно не заставишь.
Чувствуя вялость и усталость во всем теле, Света вернулась к своему стулу, села, неохотно открыла книгу и заставила себя читать дальше. Теперь каждое предложение давалось с трудом, будто она его откалывала от текста.
Картины дня, мастерская, голос Вики, улыбка Марата, его внимательный взгляд — все мешало сосредоточиться на приключениях Парцифаля.
— Вот она, Гани Ганиевич! — произнес тот же ж голос, который она слышала прежде.
Света подняла голову. Но дверь за Гани Ганиевичсм закрылась, и Света опять не увидела той женщины. «Зачем я ему нужна?» — подумала Света, не замечая, что за врачом идет еще один мужчина, в сером костюме.
Врач снял очки, старательно потер их носовым платком и испытующе посмотрел на Свету.
— Скажите, она пила? — наконец после нескольких формальных вопросов спросил он.
— Да... д-д-да... — потянула Света и как-то сразу успокоилась.
Она поняла, что врачу неудобно начинать с ней разговор о причинах отравления. «Видно ведь, что я... не такая… и вдруг — у матери отравление от водки».
— Да! — твердо повторила она, призывая к тому же своим тоном врача.
«Пусть не думает, что меня это волнует, пусть поймёт, что я живу своей, независимой жизнью и могу обсуждать такой вопрос как что-то совершенно постороннее».
— И сегодня тоже пила?
— Конечно! — удивилась Света. — Разве у нее не от этого отравление? — Она подозрительно посмотрела на него: «Что он тянет?»
Но тут неожиданно вмешался мужчина в сером костюме, на которого Света и не смотрела.
— А вы не знаете, с кем она пила?
— Вот еще! — обиделась она. — Небось у магазина с кем-нибудь, я разве их знаю?! Пьянчужки какие-то. А может, и одна. Я у нее не спрашивала... А почему вы?..
Мужчина и Гани Ганиевич переглянулись, будто получили подтверждение чему-то.
— Это не простое отравление, надо выяснить обязательно, с кем она пила, потому что...
— Ей очень плохо? — перебила его Света, и вопрос прозвучал даже как-то сердито.
— Она… кхм... умерла…
Умом Света понимала, что мать умерла. Но представить, почувствовать не могла. Казалось, сейчас раздадутся ее шаги, откроется дверь и она снова войдет, скажет своим виноватым, чуть заискивающим тоном: «Тулечка, золотце мое...»