— Возможно, я не хочу встречаться с тобой как прежде, потому что поняла, что ты за «подруга». Злая, вероломная, фальшивая, насквозь пропитанная завистью, ты убеждена, что все остальные должны быть несчастны, как и ты. Ну что ж, мои поздравления, Лулу. Я абсолютно несчастна. И все это — благодаря тебе! — Женевьева сорвалась на крик, но никто не обернулся посмотреть, что происходит. Потому что именно в этот момент нечто более громкое и взрывоопасное происходило как раз у них за спиной.
Жозеф Лазарус приблизился сзади к Норману Беттерсону и похлопал его по плечу. Беттерсон, увлеченный разговором с Виолеттой, досадливо отмахнулся от него. Лазарус схватил Беттерсона за плечо и попытался толкнуть его, тогда Фредерик Кэмби подошел к нему и ударил кулаком в его носатую физиономию. Лазарус упал, опрокинул стол, уставленный напитками, увлек за собой Беттерсона. Виолетта завизжала. Лазарус тут же вскочил на ноги и ударил Кэмби по голове бутылкой. Завизжала Лулу. Лоран, одноглазый бармен, награжденный медалью за отвагу, защищал подступы к барной стойке, размахивая дубинкой. Беттерсон встал на четвереньки и быстро пополз прочь, направляясь в сторону туалета. Кто-то швырнул стакан, который вдребезги разбил оконное стекло. Кто-то подхватил стол, намереваясь опустить его на голову Лазарусу, но ошибся и ударил Лорана, который замертво рухнул на пол. Жанин, суровая официантка, врезала между ног тому, кто ударил ее любимого Лорана. Лазарус с вызывающим видом брел по комнате, визжал, как свинья, и направлялся прямо к Лулу и Женевьеве, но на чем-то поскользнулся, подставил подножку Жанин и потащил ее за волосы на пол. Женевьева и Лулу завизжали. Беттерсон вышел из туалета и тоже завопил, закусив губу от восторга, очевидно несказанно обрадованный происходящим. Прижав полотенце к окровавленной голове и тяжело опираясь на Виолетту, Кэмби продвигался к черному ходу. Когда жандармы вошли в бар, парочка незаметно ускользнула в ночь. Пудель Лорана лизал лужи на полу: разлитые напитки, искусственную и настоящую кровь. Тонкие желтые пальцы Марселя ласкали клавиши рояля.
29
Женевьева вошла в квартиру в одних чулках, держа свои кроваво-красные туфли в руке.
— Я знал, что у тебя не было мигрени. — Роберт стоял в гостиной, воротник рубашки был расстегнут.
— Роберт! Ты напугал меня. Я думала, ты уже лег спать.
— Как я мог лечь спать? Моя жена заболела и уехала домой в самый разгар ужина в ресторане, но спустя два часа я не обнаружил никаких следов ее возвращения. Где, черт возьми, ты была?
— Дорогой, давай пройдем в гостиную и присядем. — Она взяла его за руку, но он вывернулся.