— Не надо говорить со мной таким тоном. Сейчас именно ты не права. Ты обещала мне, что это больше не повторится. Прошло всего несколько дней с тех пор, как ты пообещала!
— Пожалуйста, Роберт. Мы ведь не хотим разбудить Селин, правда?
Роберт вздохнул, и она поняла, что победила. Он мог злиться, сходить с ума от беспокойства, но облегчение от мысли, что с нею все в порядке, было сильнее, чем его вспыльчивость.
Женевьева включила лампу с абажуром цвета страусиного яйца, они уселись рядышком на кушетку в форме пироги. Он обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе, так, что ее голова склонилась ему на грудь.
— Прости меня, Роберт. — Женевьева слушала, как бьется его сердце, в медленном, успокаивающем ритме. — Я поехала в «Койот» навестить Лулу. Я должна была поговорить с ней.
Его рука напряглась.
— Ты же обещала. Почему ты нарушила слово?
— Ты обидел меня. — Ее голос стал тоненьким, она шмыгнула носом. — Очень сильно.
— Я?
— Ты насмехался над моими стихами.
— Но ведь это была всего лишь шутка. Мне казалось, ты поняла это.
— Шутка за мой счет. Ты хотел показаться значительным своим друзьям, и потому принизил меня. Ты ожидал, что я стану мило улыбаться и проглочу издевку, словно милая маленькая дурочка.
— Нет… Ты же знаешь, я не хотел…
— Я придумала мигрень, потому что не хотела закатывать сцену. Подумай, на ком ты женат, и считай, что тебе крупно повезло. От обиженных воплей такой гарпии, как Друсцилла Фэншоу, ресторан рассыпался бы в щепки.
— Любовь моя. — Роберт заключил ее в объятия и прижал к себе так сильно, что у нее перехватило дыхание. — Пожалуйста, прости меня. Это больше не повторится.
— Конечно, дорогой. — Женевьева попыталась вырваться, но кольцо его рук сжалось еще сильнее.
— Я не заслуживаю тебя, это действительно так. — Он прошептал эти слова в ее волосы, покрывая поцелуями ее голову. — Я не доверял тебе, как ты того заслуживала. Если бы только знала… Но не беда…
— Что не беда?
Стук его сердца оставался ровным, но его ритм почему-то перестал успокаивать ее. Она чувствовала себя мышью в ловушке. Ну, это уже слишком!
— Ничего, любовь моя. Давай ляжем в постель.
— О да, давай. Я так устала, мы можем все обсудить завтра за завтраком.
Он с трудом проглотил подступивший к горлу ком.
— Я имел в виду, мы должны лечь в постель вместе. Этот странный стук его сердца, один удар легкий, другой тяжелый. Бу-буум, бу-буум. Его стук в дверь звучал точно так же.
— …Я хочу почувствовать… испытать твое прощение. Бу-буум, бу-буум. Именно так он стучался к ней недавно.
Все началось со стука и криков, а закончилось его отвратительной, удушающей страстью.