Она выпрямилась и, выгнув руки, стянула с себя жакет от Шанель.
— Значит, твой башмачник больше не желает видеть тебя?
Она вздрогнула.
— Как ты можешь…
— Я не дурак, Женевьева. Что бы ты там себе ни думала.
— Я знаю.
— Тогда зачем ты выставила меня полным идиотом?
— О, Роберт, умоляю тебя.
— Значит, теперь я должен сжалиться над тобой? Пожалеть тебя?
Женевьева пыталась проглотить ком, подкативший к горлу.
— Послушай, если ты хочешь, чтобы я ушла, я уйду. Переночую в отеле.
— Ты… — Он схватил ее за плечи и тряс до тех пор, пока ей не показалось, что каждая косточка в ее теле дребезжит. — Будь ты проклята! — Затем он отпустил ее и молча смотрел на собственные руки.
— Давай выпьем, — предложила она. — Пойдем сядем и спокойно выпьем вместе.
У роз на каминной полке осыпались все лепестки. Они в беспорядке рассыпались вокруг вазы. Некоторые лежали у подножия камина, на полу. Она налила ему виски, а себе коньяку. Она тянула время, разливая напитки, возилась со щипцами для льда, не торопилась снова взглянуть ему в глаза, хотя это было неизбежно. Но сейчас она могла думать только о Паоло, который остался за закрытой дверью, не зная, что она стояла с другой стороны. Возможно, он никогда об этом не узнает. Она могла думать только об этих маленьких девочках. И о своей малышке.
— Ты был прав, когда сказал, что он больше не желает меня видеть. — Она представила себе Ольгу, ее лицо было искажено болью и жаром, влажные пряди волос прилипли ко лбу. Она протянула Роберту виски, а сама устроилась на маленьком мягком стульчике у камина.
— И ты придумала заскочить сюда и спокойно провести здесь ночь, не так ли? А какие у тебя планы на завтра, на послезавтра, на дальнейшее будущее?
— У меня нет планов.
— Ты ведь никогда меня не любила, правда? Не надо, не отвечай, не стоит. Но, знаешь, Женевьева, ни один мужчина не любил тебя так, как я.
Она молча смотрела в свой бокал.
— Ты разорвала мое сердце и высосала весь сок, словно из апельсина. Теперь от меня осталась одна кожура, которая никому не нужна.
— Роберт…
— Что есть у этого парня, чего нет у меня? Неужели все дело в туфлях? Но разве я недостаточно покупал тебе туфель?
— Конечно. Дело не…
— Надеюсь, он сильно ранил тебя.
— Ты прав. — Она покачала коньяк в бокале, любуясь золотистой жидкостью.
— Замечательно.
Он достал сигару. Она наблюдала, как он зажег ее. Это была толстая сигара, ему пришлось долго раскуривать ее. Странно, но сейчас его настроение вдруг круто изменилось в лучшую сторону, несмотря на все разговоры об апельсинах, кожуре и настоящей боли. Похоже, его ярость утихла. Он словно спрятал ее в карман вместе со своей зажигалкой. Сейчас она видела перед собой человека, которого наверняка видели его коллеги по бизнесу, — уверенного, довольно вежливого. Умного и способного. Сегодня днем он успел побриться и надел свежий серый костюм.