— Мне пора. — Он схватился за пальто.
— Потому что так говорит та женщина?
— Потому что у меня назначена встреча с клиенткой.
Женевьева попыталась отыскать веснушку у него на шее, но теперь ее скрывал воротник рубашки.
— А как насчет меня?
— Вас?
— Насчет туфель для моей вечеринки?
Закари нахмурился:
— Я не обещал вам туфель, миссис Шелби Кинг.
— Но вы пообещаете, ведь правда? — Она постаралась улыбнуться как можно кокетливее.
Склонив голову набок, Закари, похоже, обдумывал важную проблему.
— Пожалуйста? — Женевьева терпеть не могла мелочность этого слова.
Закари склонил голову набок.
— Послушайте, я знаю, что обидела вас на вечеринке у Вайолет де Фремон. Если бы существовала возможность повернуть время вспять и снова вернуть то мгновение, чтобы исправить оплошность, я бы так и поступила. Это была нелепая ошибка, месье Закари, простая ошибка, о которой я ужасно сожалею.
— А почему вы думаете, что мне есть до этого дело, мадам?
Улыбка Женевьевы стала умоляющей. «Господи, — вдруг подумала она, — сейчас я унижаюсь перед ним!» Эта мысль привела ее в чувство. Ведь, в конце концов, он всего-навсего сапожник. Он мог быть абсолютно глух к ее чарам, извинениям, готовности унизиться, но у нее все же найдется то, от чего ему не отказаться. Это доллар, король всех валют.
Она потянулась за сумочкой и извлекла пачку денег. Пусть деньги скажут за нее.
Но он быстро поднялся, собираясь уйти, словно и не заметил денег в ее руке.
— Удачного вам дня, мадам. Это был необычный завтрак. Забавный, но в конечном счете он принес одни разочарования. Полагаю, для нас обоих.
Девушки ели ленч в «Куполе», сидя за столиком, который всегда был в полном распоряжении Лулу. Сегодня у нее на голове красовалась нелепая черная шляпа, украшенная павлиньими перьями, а замысловатый макияж более, чем обычно, напоминал египетский.
— Я узнала еще несколько историй о Закари, — сказала она, отодвигая тарелку в сторону.
— Что это за истории?
— Он приехал в Париж, потому что скрывался от мафии. Он расплатился за кровную вражду между его семьей и другим семейным кланом и вступил на корабль с кровью другого мальчика на руках. Мать отправила его сюда в корзине, когда он был еще младенцем, потому что сошла с ума и не могла позаботиться о нем. Его воспитали калабрианские волки.
— И где же правда?
Лулу пожала плечами:
— Откуда мне знать? Он, должно быть, наслаждается слухами, ведь иначе их не передавали бы в таком количестве. Думаю, ты должна стать первой, кто узнает правду, шери.
— Я не выношу его, — заявила Женевьева. — Он самый грубый, самый высокомерный…