— Думаю, вы все прекрасно знаете.
— Ну что ж. — Доктор слегка расслабил тугой галстук. — Тогда, надеюсь, вас удовлетворит мой ответ, я не могу это обсуждать. Не обижайтесь. — Он встал со скамейки и уже собрался уходить, но Роберт быстро погасил сигару и ринулся следом за ним.
— Да. — Он изо всех сил пытался найти тему, которая заставит доктора Петерса разговориться. — Неожиданная смерть, правда? Даже не верится?
— Абсолютно. Это ужасный удар для всех нас. Она отличалась крепким здоровьем и ни на что не жаловалась. Конечно, у нее случались мигрени и бессонница, но все это вполне типично для женщины ее возраста со слабыми нервами. Но ничего серьезного. По крайней мере, не было и намека на проблемы с сердцем.
— Как я понял, ее нашли здесь. — Роберт указал на розы. Почти неприличное для столь печального момента буйство жизни и ярких красок.
— Да, это так. Похоже, она срезала несколько бутонов для дома… очень любила свой розарий. Все случилось быстро, она даже не почувствовала боли.
— Не сомневайтесь, доктор, скажите об этом моей Женевьеве. Вы ведь знаете, она очень любила мать. Она такая чувствительная девушка… Доктор почти незаметно ускорил шаг.
— Есть вещи, о которых мне следует знать. Так я смогу стать ей хорошим мужем.
— Господи, посмотрите, который час! Вы должны простить меня, — вздохнул доктор и внезапно бросился бежать.
— Доктор Петерс!
Доктор резво уносился прочь странной кривоногой походкой, сначала в сторону дома, затем, сделав безумный зигзаг, резко изменил направление и ринулся к главным воротам…
Обеденный стол казался слишком длинным для трех человек. Если бы Роберт мог распоряжаться, приказал бы слугам накрыть маленький столик в гостиной и сделал бы обстановку менее официальной и сдержанной. Но они сидели в столовой в окружении семейных портретов, ели с фамильного серебра, в обстановке, которая когда-то произвела на него сильное впечатление, но при повторном появлении в доме показалась мрачной и зловещей.
— Как идет бизнес, Роберт? — Лорд Тикстед вяло ковырял вилкой еду.
— О, вы же знаете. Все прекрасно.
— Роберт невероятно преуспевает, — заявила Женевьева. — Он в четыре раза увеличил доходы компании с тех пор, как унаследовал ее. Разве это не так, дорогой?
— Я не люблю хвастовства.
— Хорошо, но тогда я стану хвастаться вместо тебя. Папа, он практически гений.
Роберт почувствовал, как краснеет. На скулах Женевьевы проступил сильный румянец, и он подумал, сколько вина она сегодня выпила. А лицо лорда Тикстеда наоборот казалось изжелта-бледным, он выглядел изможденным. Лорд выглядел так, словно его разум и душа витали где-то очень далеко. Он исхудал… Его кожа дряблыми складками свисала с подбородка и шеи… Словно они обедали в компании с призраком…