– Это еще почему? – почти обиделась я.
Несерьезно, потому что грудь уже затопила жаркая радость, от которой перехватывало дыхание: Тим спрашивал, буду ли я на празднике!
– Потому! Потому что вот такая ты «гордячка».
Она, изображая меня, задрала кверху нос и состроила рожицу, которая должна была означать высокомерие. Получилось это у нее так смешно, что я расхохоталась.
– Лазарин на тебя глаз положил, похоже. Иначе с чего бы ему приглашать тебя на концерт и интересоваться, будешь ли ты потом на вечеринке?
Мне хотелось сказать Марине правду, что таким образом Тим замаливал свою оплошность, но я переборола себя и загадочно улыбнулась:
– Может быть.
Слова Марины о том, что Тим неравнодушен ко мне, не выходили из головы и подогревали надежды, которые я возлагала на предстоящую вечеринку. Я решила выкинуть белый флаг и «завязать» с «холодной войной», которую вела не против Тима, а против самой себя.
Сценарий мероприятия был прост, как медная монета: вначале – импровизированные застолья в комнатах, потом – общая для всех дискотека под магнитофон в закутке за кухней.
Я быстро сбежала из-за накрытого стола в нашей комнате, оставив Марину болтать с двумя приглашенными сокурсницами. Но и на дискотеке мне тоже быстро наскучило, потому что там не оказалось Тима.
Я ушла и еще долго бродила по узким коридорам общежития, спускалась и поднималась по лестницам, стояла на лестничных площадках, опершись о перила.
Потом, устав бродить, сидела на подоконнике между этажами и курила. Иногда ко мне кто-то подсаживался и завязывал разговор. Я отвечала с неохотой и односложно. А когда уж совсем загрустила, вновь отправилась в полутемный закуток, откуда еще доносилась музыка, но по пути зашла на кухню, чтобы выпить воды.
Взяв со стола чью-то забытую кружку, я наполнила ее прямо из-под крана и сделала несколько жадных глотков. И только после этого заметила с удобством расположившуюся на подоконнике целующуюся парочку. Незнакомую девицу с ярко-рыжей буйной гривой. И Тима.
От потрясения я выронила кружку, и этот шум вспугнул их.
– Саша? – удивленно и растерянно пробормотал Тим, слепо щурясь и часто моргая, будто от внезапно включенного яркого света.
Девица глянула на меня враждебно и тут же отвернулась. Я заметила ее руку с ярко-красными длинными ногтями, по-свойски поглаживающую Тима по обтянутому джинсами бедру и, резко развернувшись, выскочила из кухни. Под моими каблуками жалобно хрустнули осколки разбившейся кружки, а мне показалось, что это хрустнули, превращаясь в пыль, обломки моих надежд.
Кажется, в тот вечер я здорово напилась – впервые в жизни. И ни до, ни после не вела себя так легкомысленно и разнузданно, как в тот вечер. С кем-то знакомилась, с кем-то целовалась, курила чьи-то сигареты, пила вино, которым меня щедро угощали, и безбожно флиртовала со всеми подряд...