* * *
– ...Саш, ты не хочешь никуда ехать? – вернул меня на землю тревожный голос.
Я сморгнула и, подняв на Леонида глаза, поспешно ответила:
– Нет-нет, вернее, да. Поедем. Я посмотрю на работе каталоги и позвоню тебе.
– Отлично, Мартышка! – обрадовался он и довольно потер ладони. – Если у тебя не получится взять отпуск сейчас, поедем на новогодние каникулы. Тебе ведь хотелось бы отметить Новый год где-нибудь на островах? Мартышка, ты меня слышишь?
– Да, Лелик, да, – вздохнула я, мрачнея от старых воспоминаний. – Слышу.
– Как будто здесь и не здесь, – почти обиделся Леонид.
– Извини. Я тут.
– Десерт хочешь?
– Пожалуй, – вяло согласилась я.
И когда Лелик вышел за сладким, плеснула себе в бокал вина и залпом выпила, будто водку. Неуважительное отношение к вину многолетней выдержки, ценность которого заключалась в постепенно раскрывающемся букете. Лелик, если бы это увидел, не одобрил бы.
– Надеюсь, тебе понравится, – сказал он, возвращаясь с двумя высокими вазочками с крупной клубникой, украшенной шапками взбитых сливок. – Ты ведь любишь клубнику?
– Да, – ответила я, думая, что всегда отдавала предпочтение малине. Тим хорошо знал об этом.
– Мартышка, что все же случилось?
– Ничего, – покачала я головой, взяла ложку, но тут же положила ее на стол, так и не попробовав ягод.
Мне захотелось уйти. Но как сказать об этом Лелику так, чтобы не обидеть его, я не знала.
– Саш? – позвал он меня. И я подняла на него глаза, подумав, что сейчас он – мой милый проницательный Лелик – поймет, что я хочу уйти, и предложит вызвать мне такси.
Но он наклонился ко мне и поцеловал. И я машинально ответила на его поцелуй.
Шальное секундное желание, отдающее разнузданностью, спровоцированное залпом выпитым вином и усиленное горьким послевкусием моих некстати воскресших воспоминаний.
Второй раз в жизни вино стирало границы моих принципов, второй раз в жизни я готова была потерять контроль. Лишь бы больше не чувствовать разъедающий сердце кислый вкус одиночества, растворенного в отчаянии. Адская смесь. Впервые я хлебнула ее на той пресловутой вечеринке.
Рука Лелика смело скользнула мне в вырез платья, и это привело меня в чувство.
– Не надо!
Его объятия размякли, будто раскисшая под дождем глина, и мне не составило особого труда высвободиться из них и встать.
– Прости... – сказала я, глядя в сторону.
– Это ты меня прости... – хриплым шепотом произнес Леонид. – Прости. Я слишком поторопился.
– Мне лучше уйти. Извини.
Он без слов кивнул – то ли принимая мои извинения, то ли соглашаясь с тем, что мне лучше уйти. И когда я уже оказалась у дверей, опомнился и бросился за мной следом: