— Вы предлагаете нам службу в гвардии? — уточнил я.
— Да, в лейб-гвардии Измайловском полку. Вы, фон Гофен благодаря богатырской стати можете стать гренадером[12]. В каждой роте служит по шестнадцать гренадер. В особое время их сводят в специальную роту. Вы, фон Браун, не столь высоки и могли бы…
— Я бы тоже хотел стать гренадером и служить вместе с кузеном, — вмешался Карл.
Бирон посмотрел на него сверху вниз.
— Быть по сему, — благосклонно сказал он. — Я подготовлю приказ о вашем зачислении. Дней через десять приходите в полковую канцелярию, все будет готово.
— Благодарим за честь, — мы с Карлом одновременно встали и поклонились.
В комнату без стука вошла молодая красивая женщина, с черными пронзительными глазами и такими же волосами.
— Сашенька, это мои земляки, бароны фон Гофен и фон Браун, — обняв жену за талию, игривым голосом произнес Бирон. — А это моя жена, княгиня Александра Александровна.
— Очень приятно, господа, — вежливо произнесла женщина.
После того, как ее отец — сиятельный князь Меншиков — впал в немилость и оказался в опале вместе со всей семьей, она провела четыре тяжелых года в ссылке в Березове, где наряду с простыми крестьянками «чинила платье и мыла белье». В 1731 году, взошедшая на престол Анна Иоанновна, вернула Меншиковых из ссылки — выжили только Сашенька, унаследовавшая красоту старшей сестры Марии — невесты Петра Второго, и ее брат, тоже Александр. Ссылка изменила их характеры. Некогда взбалмошные и тщеславные баловни судьбы превратились в саму простоту и скромность. Александра вышла замуж за Густава Бирона и жила в пышности и богатстве, однако в сундуке ее до сих пор хранилась крестьянская одежда, привезенная из Березова.
Несмотря на вежливое и скромное обращение женщины, мы быстро поняли, что пребывание наше в этом гостеприимном доме затягивается, и поспешили раскланяться.
Выйдя из ворот, я резко остановился. Шедший позади Карл не успел среагировать и врезался мне в спину.
— Ты чего? — удивился кузен.
— Ничего, — сказал я. — Когда подполковник сказал прийти в канцелярию?
— Через десять дней, — спокойно пояснил Карл.
— Вот именно, что через десять, — с нажимом произнес я. — Надо каким-то образом перекантоваться десять дней, и как это сделать, если в карманах свищет ветер, и мы не знаем здесь ни одной души?
— Пере… что? — не понял Карл.
— Перекантоваться. Ладно, забудь, — махнул рукой я. — Так, выраженьице липкое. Я вот к чему — вопросы надо порешать: где жить и что есть. Было бы лето, с ночевкой особых проблем бы не возникло. Тут половина домов пустые стоят — залезай и живи, только на глаза не попадайся. Но сейчас поздняя осень, даже днем холодно, а ночью вообще зуб на зуб не попадает, плюс дождь как из решета с утра и до вечера, значит, нужно искать какую-нибудь съемную квартиру или постоялый двор, где тепло и сухо.