— Говори, где был? — сурово спросил я, едва Михай переступил через порог.
— В костёл ходил, господин сержант, — не поднимая глаз, в своей обычной манере ответил поляк.
— Только в костёл или ещё куда-то завернул по пути?
— Больше никуда не заходил, — с удивлением произнёс Михай. — На службе постоял, помолился за благополучный исход поединка между вашим кузен и паном Потоцким, душу отвёл перед образами.
— Покажи своё оружие, — приказал я.
— Зачем? — Михай побледнел, и сдаётся мне, что скорей от обиды, чем из боязни оказаться раскрытым.
Нет, что-то тут не так. Неужели я иду по ложному пути? Но проверить Михая в любом случае надо.
— Покажи свое оружие, — с нажимом сказал я.
Обиженный поляк выложил свой арсенал. Выяснилось, что всё на месте, ничего с собой наш друг не брал. Я задумался: времени, чтобы обзавестись новым пистолетом или мушкетом у Михая не было, порохом от него не пахло. Да и удивление на его лице выглядело вполне естественным, актёрских талантов в нём я не наблюдал. Выходит, загадочным стрелком был кто-то другой. И это тревожило сильнее всего. Похоже, в игру вступил новый игрок, и кто знает, чего от него ожидать и какой стороне он подыгрывает. Пока что в его активе спасение Карла, но вдруг это часть какой-то хитроумной комбинации? Или здесь что-то другое: месть, сведение старых счётов? Как всегда вопросов больше чем ответов. Скверно. Всё равно, что брести в потёмках по минному полю. Для очистки совести я всё же потребовал от Михая клятвы:
— Поклянись, что не стрелял в Потоцкого!
— А в него что, стреляли? — ахнул Михай. — Надеюсь, убили!
— Убить — не убили, но ранили серьёзно. Поклянись, что не твоих рук дело.
— Клянусь всеми святыми! Я-то, когда увидел кузена вашего, обрадовался. Думал, зарубил он этого гада. А тут вон как всё обернулось! Но в Потоцкого я не стрелял, господин сержант, хоть выпади мне такой случай — не дрогнул бы.
— Ладно, верю. День выдался тяжёлым. Столько событий сразу навалилось.
— Господин сержант, — привстал Чижиков, — дозвольте сказать.
— Говори, раз уж начал.
— Я вот что думаю. Вы уж не смейтесь надо мною, но давно уже в затылке свербит, будто кто-то за нами идёт и в спину смотрит. Словно взгляд чужой на тебя направленный чувствуется. Я вздрогнул, уж больно мысли Чижикова были созвучны моим:
— Смеяться не собираюсь, не в моих это правилах. Объясни подробней, что тебя беспокоит.
— Помните, как мы у матушки вашей в имении ночевали? Я с утречка вышел во двор, трубочку раскурить, и ночного сторожа встретил. Он нашему языку немного обучен. Слово за слово, сцепились мы языками, и вот, что он мне сказал: дескать, ходит неподалёку кто-то чужой, близко подойти не решается, но собак тревожит. Я поначалу не придал речам его значения. Мало ли что привидеться ночью может, у страха глаза велики, сами знаете. Но как отправились в путь дальше, зябко мне вдруг стало. У меня мамка ворожить умела, к ней все ходили, даже из других мест, и мне кое-что от неё в наследство передалось.