Где-то поблизости бились другие гренадеры. Я только слышал предсмертные возгласы и хрипы гибнувших шляхтичей. Кто-то бросил мне в лицо слова проклятия. Я опустил на голову кричавшего мушкет, с хрустом проломивший основание черепа.
Откуда-то справа вынырнул Чижиков, он парировал удар сабли, предназначавшийся для меня, и нанёс ответный укол, нанизав на острие клинка полноватого шляхтича с обезумевшим лицом.
— Будьте внимательней, пан сержант, — произнёс гренадёр и, не дожидаясь слов благодарности, ринулся вперёд.
Я застрелил шляхтича, мчавшегося от шалаша, в котором ночевали командиры отряда, в горячке боя не сообразив, что мишенью послужил никто иной, как пан Дрозд. Он мог благодарить небеса — смерть ему досталась быстрая и лёгкая.
Перебив всех сопротивлявшихся поляков, гренадеры наперегонки полетели к шалашу, чтобы захватить главного обидчика — пана Потоцкого. Тот стоял в гордом одиночестве, обнажив сверкающий клинок. Его окружили со всех сторон, но не решались начать атаку. Слишком грозным противником казался этот гордый шляхтич, не смотря на усталый и изнурённый ранами вид.
— Стойте, — властно произнёс он и поднял левую руку. — Фон Браун остался должен мне схватку. Надеюсь, он держит слово чести.
Гренадеры прекратили смыкать кольцо вокруг шляхтича, вопросительно уставились на меня. Я понял, что кузен обязательно примет вызов, не тот у него характер, чтобы пренебречь обещанием.
— Что скажешь, брат?
— Не сомневайтесь, ясновельможный пан, — гордо выступил Карл. — Ещё никто не мог упрекнуть меня в отсутствии чести. Я к вашим услугам.
Кузен поклонился. Потоцкий с усмешкой человека, которому нечего терять, опустил подбородок на грудь.
— Я рад нашему знакомству, барон, — с достоинством произнёс шляхтич. — Вижу, мы оба ранены. Это уравнивает наши шансы на победу или проигрыш. Поединок рассудит, на чьей стороне правда. Он сбросил с себя жупан и остался в белой, пропитавшейся кровью рубахе. Противники стали в позицию.
— Готовьтесь к смерти, барон.
— Только после вас, ясновельможный пан.
— Начинайте, господа, — сказал я, отходя в сторону, чтобы не мешать поединщикам.
Дуэлянты сшиблись, раза два сухо лязгнули сабли, потом один из них упал, а второй устоял на ногах, при этом качаясь как дерево на ветру. Я увидел, что это Карл и удивился столь скоротечному сражению.
— Боже мой, как быстро!
— Боюсь, мой уважаемый противник был слишком истощён ранами, — тихо сказал кузен. — Не думаю, что мою победу можно назвать честной.
Лежавший на земле Потоцкий открыл глаза и с трудом шевеля губами произнёс: