Поблизости ухали 'бабы', вколачивая сваи в каменистый грунт. Под их шум я и завёл неприятный разговор с капитаном.
Он долго мялся, не соглашаясь взять нас на борт. Больше всего его смущало отсутствие документов.
— Даже не знаю, как быть, — говорил капитан, с сомненьем вглядываясь в наши лица. — Как дворянин, готов поверить вам на слово, но, как морской офицер, я приучен к установленному порядку и не имею права его нарушить.
Мне стоило больших трудов уломать несговорчивого моряка. В конце концов, Измайлов махнул рукой и, предупредив, что по прибытию в Кронштадт немедленно сообщит 'куда следует', взял нас на борт. Плату, составившую положенные три рубля, мы заплатили дукатами по текущему курсу.
Я с трудом дождался момента, когда корабль выйдет в открытое море. Долго не верилось, что всё благополучно закончилось, и мы плывём в Петербург, выполнив поручение Ушакова. В кармане по-прежнему лежали маточники — главное доказательство успешности нашей миссии, пусть она и прошла не так гладко, как задумывалось.
Во время отплытия мы стояли на палубе, вдыхая солёный морской воздух. Нос пакетбота зарывался в волнах и тут же упрямо выскакивал обратно. Серое небо затянуло тучами, шёл мелкий противный дождь, но никто не спешил укрыться в каютах. Нам было хорошо, и никакая стихия не могла помешать нашему счастью. Пусть кто-то зовёт мою Родину — уродиной, плюётся, когда слышит её имя и посмеивается над простаками, которые там живут. Плевать! Они просто не знают что это такое — путь домой.
Нас охватила эйфория, мы кричали и плакали как сумасшедшие, путались у моряков под ногами, те снисходительно улыбались. Когда берега Мемеля с его высокими остроконечными церквями, красными черепичными крышами домов, зелёными крепостными валами и каменными бастионами укреплений скрылись из виду, Карл подбросил в воздух треуголку, отсалютовав таким образом стране, доставившей нам столько неприятностей. Ветер подхватил шляпу и унёс в море. Оставшись с непокрытой головой, кузен только довольно улыбался. Казалось, все наши проблемы позади.
Навстречу плыли большие и малые суда, под парусом и гребные. Их было много, бесконечный лес мачт. Троица богатых, праздно проводящих время горожан, спрятавшихся под импровизированным зонтом на палубе прогулочного шлюпа, приветствовали 'Новый Почтальон', подняв бокалы с красным вином. Чижиков в ответ прокричал фразу на ломаном немецком, которую в приличном обществе произносить не полагается, однако господа лишь рассмеялись.
В каюты мы разошлись только поздним вечером. Этой ночью я спал безмятежно словно младенец.