До самого Кронштадта плавание проходило тихо и спокойно, впрочем, я бы не удивился, если бы в полном соответствии с законом подлости на нас напали пираты, или какой-нибудь реликтовый кракен схватил корабль щупальцами и потащил в морскую пучину. Но — пронесло (в хорошем смысле этого слова, конечно).
Одноногие Джоны Сильверы сидели по кабакам, поили своих попугаев ямайским ромом и точили кривые сабли, а злобные чудовища рыскали в другом месте, не выказывая желания прибрать наш пакетбот. Так что никакой романтики — сплошная скучная бытовуха, чему я был только рад. Приключения наскучили хуже горькой редьки. Наверное, такова природа человека — после шторма всегда тянет в тихую гавань. Но, мы лишь предполагаем. Судьба готовила нам новые испытания.
Кроме нас на борту пакетбота были и другие пассажиры: курьер, спешивший доставить в Санкт-Петербург очень важные бумаги (бедняга не мог ночью даже глаз сомкнуть — боялся шпионов, которые могут охотиться за этой корреспонденцией, того не ведая, что наши чиновники без зазрения совести продают государственные секреты направо и налево). Долговязый и рыжий англичанин, дальний предок агента 007, он делал вид, что странствует под видом учёного и путешественника и приставал ко всем с идиотскими на первый взгляд расспросами. В итоге его начали сторониться даже матросы.
Несколько богатых немецких купцов, предвкушающих удачные сделки. Они ежедневно напивались до умопомрачения, опровергая устойчивый штамп расчетливого бюргера, у которого вместо мозгов костяшки счёт.
Аристократическая русская пара: немолодой, но ещё о-го-го из себя мужчина и юная очаровательная особа с глазами невинной лани и повадками светской львицы. Семейная рутина загнала этих двоих чуть ли не на край свет, с ними на корабль погрузилась целая куча прислуги: повара, лакеи, горничные экономы, секретари, охранники. Теперь весь 'цирк' возвращался в родные пенаты.
И, напоследок, два весьма подозрительных господина, чью национальность определить не представлялось возможным: между собой они общались на дикой смеси из полутора десятков европейских языков (как я узнал впоследствии — оба были контрабандистами и везли в Россию партию шляп).
Дни тянулись медленно и как-то вяло. Измайлов неоднократно устраивал для меня с Карлом званные обеды и пытался выведать, каким ветром нас занесло в Пруссию, но мы благоразумно отмалчивались.
Перед входом в гавань Кронштадта к 'Новому Почтальону' пристал большой весельный бот, с него на палубу пакетбота под крики чаек высадилась команда солдат во главе с армейским поручиком гренадерского роста, светловолосым, с грубой мордой трамвайного хама и манерами слона в посудной лавке. Начался первый акт марлезанского балета под кодовым названием 'таможенная проверка'. Нет, я, конечно, понимаю, что среди таможенников всегда были, есть и будут хорошие и честные люди, которые исправно несут службу, знают в ней толк, не берут взяток и намного щепетильней английской королевы. Но, увы, их пути почему-то никогда не пересекались с моими, что в той, что в этой жизни. Не берусь строить догадки. Возможно, большая власть и впрямь порождает вседозволенность, а полномочия у таможенников и в самом деле были немалыми.