Его слова привели меня в смятение. Я мог понять управление чужим телом на расстоянии, но магия сияющего голоса была мне незнакома. Никому не нужен сияющий голос, когда ты можешь контролировать чужое тело. Все мои родственники умели это делать. В том числе и я. Но меня никто никогда не обучал использованию сияющего голоса!
— Поспи, друг. Тебе надо набраться сил, — сказал я.
Лаэрций остался посидеть у постели больного, а я пошел бродить по оазису, выискивая следы разрушений и кровопролития. Даже при тусклом свете звезд они были заметны повсюду. Неистовствующие девушки сокрушили все, что увидели, прежде чем добрались до моих спутников. Я искал следы применения неизвестной мне магии, чтобы по ним определить источник сияющего голоса, который удалось воспринять Моргульскому. Однако, оазис выглядел так, словно никакая магия не применялась здесь уже многие века.
Я не сомневался, что источник сияющего голоса — мой Отец, или его ближайшее окружение, из кого бы оно ни состояло теперь. Это было видно по замыслу: отец хотел повторить историю в зеркальном отражении. Когда-то я окончил жизнь Иники. Теперь девушка, очень похожая на нее, должна была повредить мое тело. Как трогательно, и как композиционно выдержано.
Он всегда был мастером формы, мой Отец. Ведь любая форма — это печать смерти. Поэтому-то жизнь всегда разрушает и изменяет формы.
Честно сказать, если за этим происшествием скрывался Отец, то он не оставлял мне выбора. Превратив мой путь по седьмой зоне в сплошную полосу препятствий, Отец понимал, что рано или поздно я окажусь в ловушке. Значит, чем раньше я пробужу свою пазиру, чтобы она породила иной изменяющий ветер, тем больше у меня шансов на успех. Но Отец умен. Он наверняка предусмотрел и этот мой ход.
Я извлек пазиру и посмотрел на нее при свете ярких звезд. Она не дала мне подсказки. Возможно, была необходима слюна демона или его дыхание, чтобы она ожила. А может быть, она хотела предоставить право решения мне самому.
Я знал, что Отец хочет остановить меня и лишить силы. Я понимал, что теперь он не будет пытаться очистить мою память. Он постарается остановить меня раз и навсегда. Но как? Я не знал этого. У него было много времени, чтобы подготовиться к моему возвращению.
Я положил пазиру на камень перед собой и произнес магические слова. Они должны были послужить ключом для нее и породить новый ветер. Как это было в прошлый раз. Но этого не случилось. Мир не изменился даже чуть-чуть. Я повторил заклинание, более тщательно выговаривая слова. Эффекта не было. Тогда я попытался взглянуть на линии вероятности. И увидел, что они танцуют около границы неизменности. Отец превратил седьмую зону в область, где законы вероятностного мира больше не действовали, где была жесткая предопределенность и детерминированность всех событий и процессов. Даже более жесткая, чем на пограничной реке или на другом ее берегу.