— Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? — спросила я, увидев как Андрей стал приходить в себя.
— Что со мной произошло? — он ошарашено смотрел на меня.
— Если я скажу, что обычный обморок, вы же не поверите?
— Нет, не поверю, — его голос дрогнул, глаза от страха расширились, — я все помню.
— Вот и хорошо, это сэкономит нам время, — заметила я, садясь рядом с Андреем на пол. Хок, невозмутимо занял кресло, перебросив ногу через подлокотник.
— Время на что?
— Ну, мне не придется долго и нудно объяснять вам, каким макаром вы оказались в такой ситуации.
— То место… Это был не бред?
— Нет. Вы действительно там были. Первая ступень обращения. Вы должны умереть в этом мире, чтобы увидеть Лэнг.
— На это способен каждый?
— Нет, лишь тот, в ком есть капля крови Древних.
— Кто такие Древние?
Лэнг
— Что такое — Древние? — после нескольких недель отсутствия, Ньярлатхот все же соизволил показаться мне на глаза.
— Разве ты не изучила всю информацию о нас в Аль-тьер-тонах.
— Ты сам знаешь, это совершенно другое, — мы находились на горе Кадаф — месте, откуда почти полностью просматривался весь Лэнг. По крайней мере те места, куда мы могли ступить ногой. Здесь практически никогда не было ветра, и тучи, нависшие над нами, не спешили покидать видимый небосвод.
— Древние — это порождения Силы, — Ньярлатхот безучастно смотрел на пространство, раскинувшееся под нами.
— Меня породила не Сила, — заметила я.
— Нет, не Сила, — согласился Древний. Ты была всего лишь смертным существом, которое преступило грань смертности. Тебе повезло родиться с кровью Вуала в жилах. Иначе, тебе бы никогда не победить.
— Зачем Азазот так рисковал? Он же знал, кто я?
— Возможно, недооценил опасности, а возможно, считал, что раз он победил твоего предка, то легко справится и с тобой, — мне показалось, что Древний пожал плечами.
— Тогда последний вопрос: чья душа заключена в Йог-сотхотхе?
Тысячелетия до…
Он стоял на краю пропасти, высокое, бледное существо, с волосами, отливающими медью. Странный цвет для представителя его расы. И это не единственное, что отличало его от других. Незнакомое ранее чувство сомнения, присущее лишь смертным, упорно поселилось в том, что они упорно именовали «душой».
— Ты знал, на что шел, Вуал! Другого пути не дано! — голос, вторгшийся в мысли, пробуждал злость. Последнее время Азазот не вызывал иных чувств.
— Мы ворвались в чужой мир, Азазот. Не мы здесь хозяева.
— Мы уже ими стали. Разве ты не понял? Это наш мир! Мы его избрали, и повелевать им наше право.
— У нас уже был мир, которым мы повелевали. Темная Звезда…