Он повернулся к ней и легонько погладил ее по коленке.
— Ну так в чем дело, подруга? Ты выглядишь, ну..
— Ну говори, говори.
— Что? Да нет, ты выглядишь, ну… немного усталой, вот и все. — Он прислонился спиной к верхней ступеньке и вздохнул. — Но, что поделаешь… я думаю, мы все устали, верно?
— Прошлую ночь я провела в мотеле. С Майклом.
Джимми внимательно посмотрел на нее.
— Так.
— Не знаю, Джим. Но, похоже, я ушла от Дэйва совсем.
Она заметила, как он изменился в лице, как сжались его челюсти и напряглись скулы. Вдруг она почувствовала, что Джимми известно, о чем она собирается говорить.
— Так ты ушла от Дэйва.
Его голос прозвучал монотонно и ровно; глаза смотрели вдаль вдоль улицы.
— Да. Он ведет себя, ну… Он в последнее время совсем свихнулся. Его не узнать. Он начал мне угрожать.
Джимми снова обернулся к ней. Теперь на его лице была улыбка, но такая холодная и равнодушная, что Селеста едва сдержалась, чтобы не ударить его. Их взгляды встретились, и в его глазах она словно увидела того мальчишку, который карабкался под дождем на телефонный столб.
— Почему ты не начала рассказывать с самого начала? — спросил он. — С того времени, когда Дэйв начал вести себя по-иному?
— Джимми, так тебе все известно?
— Известно? А что именно?
— Ведь ты же что-то знаешь. Ты даже и не удивляешься.
Отвратительная улыбка сошла с лица Джимми, он подался вперед, обхватив колени сцепленными вместе руками.
— Я знаю, что утром его забрали в полицию. Я знаю, что на бампере его машины вмятина со стороны пассажирского сиденья. Я знаю, что он сплел мне одну нелепую историю о том, как он повредил руку, а для полиции придумал другую. И я знаю, что он видел Кейти в ту ночь, когда она погибла, но он сказал мне об этом только после того, как его допросили в полиции. — Он разжал руки, вытянул их вперед. — Я не знаю, что все это значит, но скажу тебе, мне вся эта история начинает казаться подозрительной, вот так.
Селесту, когда она на мгновение представила себе Дэйва в комнате для допросов в участке, охватило острое чувство жалости к нему; он, наверное, сидит под яркой лампой и держит перед собой на столе руки в стальных браслетах. А затем из ее памяти выплыло лицо Дэйва, повернутое в ее сторону, когда он прошлой ночью, уже стоя в дверях, вдруг остановился и посмотрел на нее вызывающим и безумным взглядом, и страх взял верх над чувством жалости.
Она глубоко вдохнула и долго, протяжно выдохнула.
— В три часа ночи с субботы на воскресенье Дэйв пришел домой весь залитый чьей-то кровью.
Ей показалось, что она перестала существовать, так же, как и все окружающее. Слова вылетали из ее рта и распространялись в окружающем воздухе. Они образовывали стену перед ней и перед Джимми, а затем эта стена закруглялась над ними в форме куполообразного потолка и спадала назад, создавая новую стену за их спинами, и они внезапно оказались в тесной, замкнутой со всех сторон ячейке, появившейся благодаря этой сказанной ею фразе. Шумы улицы пропали, ветер стих; Селеста не чувствовала ничего, кроме запаха одеколона Джимми и ярких лучей майского солнца, нагревающих ступени и ступни ног.