Он опустился на колени рядом с Вэлом и затолкал свою одежду в мешок. Затем, с ножом и пистолетом, подошел к краю мостков, к которым была пришвартована лодка, и бросил их один за другим на середину Таинственной реки. Он мог бы положить их в мешок вместе со своей одеждой и телом Дэйва, чтобы потом сбросить из лодки, но почему-то ему захотелось избавиться от них сейчас, хотелось получить удовольствие от того, как оружие, запущенное сильным махом руки, вертясь, описывает дугу в воздухе, мягко шлепается в воду и опускается на дно.
Он встал на колени у самой кромки воды. То, что Дэйв исторг из своего желудка, давно уже было унесено течением, и Джимми опустил руки в воду, жирную и грязную, какой она была всегда, и принялся смывать с рук кровь Дэйва. Иногда, если ему снилось, как голова Просто Рея откинулась назад и уставилась на него невидящими глазами, Джимми тоже мыл окровавленные руки в Таинственной реке.
Просто Рей всегда говорил одно и то же:
— Не пытайся обогнать поезд.
Джимми, смущаясь, отвечал:
— Так никто и не пытается, Рей.
Просто Рей, перед тем как утонуть, улыбался:
— А ведь ты-то пытаешься.
Тринадцать лет прошло с того времени, как он стал видеть этот сон, тринадцать лет прошло с тех пор, как голова Рея скрылась под водой, а Джимми все еще так и не понял, что, черт возьми, он имел в виду, говоря это.
Брендан, придя домой, не застал мать — она отправилась в приходской клуб поиграть в бинго. На столе в кухне лежала записка: «Цыпленок в холодильнике. Рада, что у тебя все в ажуре. Больше так не делай».
Брендан заглянул в их с Реем комнату, Рея тоже не было дома. Тогда он, принеся из кухни стул, поставил его перед кладовкой. Он влез на стул который тут же накренился влево: болт, крепивший переднюю левую ножку, был давно потерян. Взглянув на панель подвесного потолка, он сразу же заметил следы пальцев на ее пыльной поверхности, и буквально в то же мгновение перед его глазами закружился рой черных мошек. Правой рукой он слегка надавил на панель; она легко подалась кверху. Он опустил руку, обтер ладонь о брюки и несколько раз глубоко вдохнул.
Для каждого из нас существуют вопросы, ответы на которые знать ему нежелательно. Брендан никогда, даже когда вырос, не жаждал встречи с отцом, поскольку не хотел смотреть в его глаза и видеть, что тому практически ничего не стоило бросить сына. Он никогда не спрашивал Кейти о ее прежних приятелях, поскольку не хотел рисовать в своем воображении Кейти, лежащую в объятиях кого-то другого и целующую его так, как она целовала Брендана.