Начальник угрозыска Старицкого райотдела внутренних дел, к кому обратился по приезде капитан Латынис, подвел его к карте.
— Деревня Яремча, деревня Яремча, — повторял он, ведя пальцем по бумаге. — Вот она... Автобусом туда не добраться. В стороне.
— От Старицы далеко?
— Километров сорок. В сторону Ржева.
Ян Арнольдович умоляюще посмотрел на начальника уголовного розыска.
— Все машины в разгоне, — развел тот руками. — Впрочем, постойте. Кажется, тут участковый находится. — Он набрал внутренний номер, спросил у дежурного: — Ломакин еще не уехал?.. Пусть зайдет ко мне. — И, положив трубку, сказал: — Вам повезло, капитан...
У Ломакина был новенький «Урал». Латынис, водрузив на голову мотоциклетный шлем, залез в коляску.
Когда они проезжали мост через реку, участковый инспектор показал вниз:
— Волга!
Ян Арнольдович удивился: неужели это могучая, воспетая в легендах и песнях великая русская река? Здесь, в Старице, она была всего-навсего речушкой.
Водитель не спешил. Наверное, чтобы гость насладился калининскими просторами. Но Латыниса сейчас интересовали не просторы и леса, раскинувшиеся по обе стороны дороги.
— Богатое село Яремча? — перекрывая шум двигателя и встречного ветра, спросил капитан у Ломакина.
— Богатое? — усмехнулся тот. — Может, когда-то было. А теперь — забытая богом деревенька. Если в десяти домах остались жители — и то хорошо. Пустеет тверская земля. Прямо на глазах... У нас ведь с обеих сторон два мощных магнита — Москва и Ленинград. И каждый в свою сторону притягивает... Яремча из категории деревень, которые долгое время считались бесперспективными. Молодежи там не увидишь. Одни старики доживают свой век.
И действительно, вид потемневших, скособоченных от времени изб, с заколоченными окнами и дверями, производил тягостное впечатление, хотя места вокруг были на удивление красивые: вековой лес неподалеку, прудик, косогор с разноцветьем трав.
Домов в Яремче было около тридцати. И лишь в шести-семи жили. Изба Варвары Леонтьевны Шубниковой, бабки Орловой, стояла заколоченная и являла убогое зрелище. Просевшая крыша, крытая почерневшей дранкой, покосившееся крыльцо с прогнившими ступенями, выпирающие трухлявые нижние бревна сруба...
Из соседнего дома вышел пожилой мужчина в теплой, несмотря на жару, рубашке. Его, по всей видимости, заинтересовало новое лицо.
— Здравствуйте, — вежливо поклонился он местному участковому инспектору и Латынису.
Они поздоровались с ним за руку.
— Как живешь, дед Пантелей? — спросил Ломакин.
— Слава богу, скрипим помаленьку, — ответил старик.