Никто не видел, чтобы после этого кто-либо заходил к Ростовцеву или выходил со двора.
Носик тоже показал, что привез шефа домой 25 июля, без четверти одиннадцать. Одного. Аркадий Павлович не говорил, что ждет гостей...
Сегодня было 27-е...
Чикуров, уставший и голодный, вернулся в гостиницу с вечерней зарей. В вестибюле «Приюта» сидел Мелковский. Какой-то слинявший, с тревожно бегающими глазами. Он, видимо, ждал прихода следователя и тут же бросился к нему навстречу.
— Ради бога, Игорь Андреевич! — осевшим от волнения голосом проговорил журналист. — Что там произошло?.. Умоляю вас! Это не для прессы, честное слово! Смерть Аркадия Павловича — мое личное огромное горе! Невосполнимая утрата!
— К сожалению, Рэм Николаевич, ничего вам сообщить не могу, — сказал Чикуров. — Не знаю...
Мелковский тяжело вздохнул и пошел прочь, ссутуленный и словно ставший ниже ростом.
Утром, чуть свет, хлопнула дверь напротив.
«Может, Ольга Арчиловна?» — открыл глаза Чикуров.
Вчерашнее событие всю ночь не давало ему уснуть по-настоящему. Чикуров глянул на часы — без двадцати семь. Он встал, прислушался. Дверь опять хлопнула, и послышался удаляющийся четкий перестук каблучков, приглушенный ковровой дорожкой. Да, приехала Дагурова.
Игорь Андреевич выглянул в коридор. Ольга Арчиловна говорила о чем-то с сонной дежурной.
Чикуров быстро накинул рубашку, надел брюки, открыл дверь и тихонько окликнул:
— Ольга Арчиловна!
Она зашла в его номер.
Оказывается, поезд пришел в пять, и Дагурова добиралась до Березок на какой-то повозке. Она забросала Игоря Андреевича вопросами по поводу гибели Ростовцева, так как была уже в курсе, но не знала деталей.
— Давайте уж выдержим субординацию, — с улыбкой сказал Чикуров. — Вначале доложите вы...
Ольга Арчиловна обстоятельно рассказала о посещении Дуюнова и семьи Баулиных. Дала Чикурову письма профессора.
— Непонятно, — сказал Игорь Андреевич, прочитав их. — Дочке пишет так, словно прощается с ней.
— Точно, — кивнула Дагурова. — Я сама подумала: не письмо, а завещание.
— Да, но зачем в письме к жене он просит ее приехать? По логике, Баулин должен был и Регине Эдуардовне написать в том же духе...
— По логике, — покачала головой Ольга Арчиловна. — Вы сами знаете, что профессор в последнее время вел себя странно. Это считает и Троянов. Я ведь разыскала его, беседовала
— Ну-ну! — встрепенулся Чикуров. — Рассказывайте, это интересно.
— Я показала Троянову письма Баулина к жене и дочери. Максим Савельевич расспросил, когда написаны письма, почему... Его очень удивил почерк Евгения Тимуровича — словно писал пьяный... А когда прочитав о взятках, то прямо посерел от негодования. Ругался и возмущался страшно... Что самое интересное, Игорь Андреевич, он высказал идею: не мог ли Баулин пытаться покончить с собой?