— Зачем? — спросил Чикуров.
— Не хватало на новенький «мерседес».
— И вы привезли?
— В тот же день. Денежки за машину отдавал лично я.
— Но по документам у Ростовцева только собственная «Волга», — заметил Чикуров.
— Какой же дурак будет оформлять такую покупку на свое имя! «Мерседес» числился за его братом, что в Серпухове живет... Машина там, в гараже. Под замком...
— Вот вы все перечисляете, сколько имел от вас Ростовцев... А что имели вы сами в результате махинаций с «Бауросом»? — спросила Дагурова.
— На себя ничего не тратил, — твердо ответил бывший коммерческий директор. — В этом вы можете убедиться, побывав в моем доме.
— Хорошо, какая у вас была зарплата? — продолжала Ольга Арчиловна.
— Триста пятьдесят.
— На руки — триста. Ну, пускай, премии... Из этих денег вы каждый месяц посылали Варничевой в Ялту двести. Так?
Рубцов-Банипартов стал рассматривать свои руки. Потом пригладил растрепавшиеся волосы.
— Таню я любил, — сказал он, не поднимая головы. — Очень жалел ее, когда она осталась одна... Муж трагически погиб. — Он тяжело вздохнул.
— Скажите, Андрей Романович, как вы ухитрялись кормить, одевать и обувать семью на сто рублей в месяц? — спросила Дагурова.
— Скромно жили... Я же не Ростовцев, — все еще не поднимая глаз, ответил обвиняемый.
— Ну, если вы считаете, что истратить на одну сауну с крытым бассейном сорок тысяч, это скромно... — усмехнулась Ольга Арчиловна.
— Баня — единственная моя страсть и отрада, — жалобно произнес обвиняемый. — Все, что я имел в жизни. Из благ материальных, так сказать...
— А золотые слитки, монеты, — стал перечислять Чикуров, — камешки...
— Ка-какие камешки? — заикаясь, переспросил Рубцов-Банипартов.
— Не галька, разумеется... Бриллианты. На сумму более двухсот пятидесяти тысяч...
— Откуда? — изобразил на лице крайнее удивление обвиняемый.
— Откуда — это вам лучше знать, — сказал следователь. — Вы прихватили их с собой в Ялту. А когда поехали с Варничевой в Новый Афон, оставили на квартире будущей жены в старом обшарпанном портфельчике...
Рубцов-Банипартов с шумом выдохнул воздух. Он несколько минут сидел словно оглушенный.
— Что, нашли при обыске? — тихо спросил он.
— Татьяна Николаевна сдала в милицию, — сказал Чикуров.
— Сама?!
— Сама.
— Вот дура! Жрала бы всю жизнь хлеб с маслом, а сверху — икры на три сантиметра!.. И я еще хотел на ней жениться!..
— При живой-то жене и детях? — заметил Игорь Андреевич.
На это обвиняемый ничего не ответил. Игорь Андреевич попросил его вернуться к рассказу о роковом вечере в доме Ростовцева.
— На чем я остановился?