Однажды холодным днем я увидел его возле старого кинотеатра. Он играл какое-то бесконечное замысловатое арпеджио. На нем был вязаный шлем, закрывавший рот, а на земле лежала белая картонка со словами: «Концерт Альфонсо. Сегодня, 21.00, „Блэк хорс“». Только тут я узнал его имя.
На его выступлении присутствовал еще один человек. Женщина с темно-рыжими волосами, и она танцевала все два часа, что он играл, — по-моему, все это была одна песня. Я сидел за столиком со свечой, а напротив стоял только еще один столик и стул, словно музыкант знал, что на концерт придут всего двое. Закончив, Альфонсо слегка покачал головой и как будто впервые заметил нас. Наступило короткое замешательство; я не знал, то ли мне сейчас же уйти, то ли поблагодарить его, то ли сидеть, пока он не уйдет со сцены. Женщина стояла в другом конце зала, и мы продолжали вести себя так, будто не замечаем друг друга. Тогда Альфонсо заговорил, как бы обращаясь к публике: «Следующую песню я хочу посвятить сегодня вечером этим двум влюбленным». Он заиграл классический номер Джанго Рейнхардта — с необыкновенной свободой и легкостью. Пальцы лихо управлялись с головоломными пассажами цыганского джаза, и он подпевал себе нежным красивым голосом.
Что мы могли сделать? Взяли и напились вместе. Ее звали Нэнси. В следующие пять лет мы все до одной ночи провели вместе. И больше не видели и не слышали Альфонсо.
2 часа ночи — Лиза
Последнее время я думаю, что мозг мой немного испортился. Он не делает того, что должен делать мозг. Я заметила это несколько недель назад, когда ждала, чтобы компьютер выдал сегодняшние цифры. Я смотрела на стену, наверное, минут десять и вдруг осознала, что мысли мои за эти десять минут совершенно ничтожны, их даже нельзя зарегистрировать, это мысли в таком роде: «стена», «доска объявлений», «серое», «бумага», «коричневое пятно», — не мысли, в сущности, а элементарные следы восприятия. Я стала напряженно думать о своих мыслях вообще и поняла, что теперь они у меня редко бывают, совсем редко. И не только мысли — чувства, стремления, энтузиазм… что бы то ни было. Не знаю, давно ли это со мной творится. Каждое утро еду на работу и думаю: разберусь с чем-нибудь существенным и, может быть, даже сформулирую главный вопрос, но проходит минута-другая, и в голове только: «светофор», «синяя машина», «серое небо». У меня синаптических разветвлений и способности к абстрактному, кажется, не больше, чем у… улитки. Это напоминает мне уроки математики. В математике я была полный ноль. Когда я пыталась сосредоточиться на каком-то понятии, в голове сделалась пустота — буквально пустота, абсолютная. Проходил час, сдавали работы. Я пять лет была отстающей, действительно плелась где-то сзади, одна. И муть кругом, никого рядом. Но эта пустота была ограниченная — она возникала только, когда я думала о векторах или о дифференцировании. А теперь она распространилась на все остальное.