— Я был на седьмом небе, — сказал Курт, закрыв лицо ладонями.
— А теперь у нас пятая фаза — застройка береговой зоны, жилой комплекс «Причал». Полная инфраструктура: торговля, жилье, развлечения. Конечно, если работаешь здесь, жить здесь тебе не по средствам… мы ездим сюда, они ездят отсюда. Это как в «Наверху и внизу».>37 Повариха миссис Бриджес, охранник Гэвин, уборщик Азиф, складской Сайд — мы все у них при деле.
Гэвин замолчал и посмотрел в закрытые глаза Курта.
— Ты не любишь тупики, да?
Курт встрепенулся.
— Что?
— Тупики. Глухие коридоры. Которые никуда не ведут. Ты их не любишь. Я иногда тебя видел на мониторе. Ты к ним спиной не поворачивался. Ты… как это… задом идешь, пятишься, пока до поворота не дойдешь, и тогда уже дальше. Так с чего тебе пятиться, если не боишься повернуться спиной? Чего там бояться?
— Ты, черт возьми, следишь за мной — хотя бы этого.
— Ты не должен меня бояться.
— Не должен?
— Нет, друг. Меня бояться нечего. Но эти стены… знаешь, ты должен быть благодарен: теперь этих тупиков меньше, чем было. Когда становится понятно, что коридор не нужен, что там ничего не построят и обслуживать будет нечего, его закладывают кирпичом. Так что кое-где за стенами, мимо которых мы ходим, остались мешки мертвого воздуха. Камеры с ничем. Но ты и сам знаешь.
Курт отвернулся.
— Да, кажется, слышал. Тебе, наверное, трудно поверить, но такие подробности у меня в голове не удерживаются.
Гэвин уставил на него булавочный взгляд.
— Ты прав. Мне в это трудно поверить.
Лиза увидела Мартина в другом конце магазина. Она собиралась подменить его в секции классики, где заведующий Иэн был сегодня выходной. Мартин стоял не за прилавком, а за стеклянной дверью секции и нервно оглядывался по сторонам, ища взглядом смену. Он был похож на собаку, которой не терпится, чтобы ее вывели, — это было жалкое зрелище. Когда она открыла дверь, Мартин пулей вылетел вон, она не успела даже переступить порог. Лиза вздохнула и пошла к прилавку. Слава богу, покупателей не было. За стеклянными дверьми, со стенами под орех, с кожаными креслами и тихой музыкой секция выглядела островком отдохновения. Местом, где можно успокоить нервы после дня, проведенного в секции синглов. Но это было обманчивое впечатление. На самом деле это был ящик Пандоры.
В другие секции мог забрести чудак, но классика притягивала элиту, как кошек — валерьянка, распространяющая запах по всему городу. Настоящие одержимые, люди со сдвигами, устрашающие педанты — все стекались в этот стеклянный ящик. Лиза представила себе, что однажды на дверь поставят запор, который впускает покупателей, но не выпускает, а потом, когда секция набьется людьми, ее зальют пектином, и посетители застынут в густом желе.