— Их вроде жрут, — сказал задумчиво Аспирин, тоже созерцавший мир насекомых.
— Типа?!
— Жуков этих. Саранчу. Вьетнамцы вроде или монголы. Жарят в жиру каком-то и жрут, я сам по телевизору видал. С виду так ничё, когда жареные.
— У тебя одно на уме, — покачал я головой. — Слушай, Аспирин.
— Чего?
— Ты никому не говори, брат, что я псевдоплоть отпустил.
— Бармаглот вон тоже отпускал, и ничё. Чё тут такого, чува-ак?
— Ну, я тебя прошу. Я с другими тоже поговорю.
— Не скажу, конечно.
— Вот и хорошо. Ты знаешь… Мне правда показалось, что она нам малость подыграла. Знать бы еще, чего она за нами пёрлась.
Аспирин помолчал, теребя усы. Искоса взглянул на меня, словно желая что-то спросить, но не решался.
— Давай мочи, — сказал я. — Вижу ведь, распирает.
— Да это… чува-ак… Ты вот «жадинки» чувствуешь, «пух» тебя не берет… Я таких других не знаю, чесслово. Конечно, Болотный Доктор, Черный Сталкер… Это понятно, это да. Но среди братанов — ни одного не знаю.
— И на что намекаешь?
— Да это… говорят, чува-ак… что ты сам немножко от Зоны. Я к чему: может, и псевдоплоть на тебя как-то повелась?
— Влюбилась, — усмехнулся я.
Аспирин понял, что не сержусь, продолжал:
— Я-то ничего, мне все равно. Просто ты ничего такого не знаешь, а?
— Успокойся, чува-ак, — передразнил я Аспирина. — Я обычный человек, только негр. Может, негры все такие. Ты много сталкеров-негров знаешь?
— Тебя одного, — сказал Аспирин.
— Вот. Постой, что-то они там оживились…
Я внимательно посмотрел на бюреров — ничего особенного, среди мелкоты произошла небольшая драчка. Возможно, в процессе кого-то пристукнули или загрызли, у них это в порядке вещей. Хотя чем они особенно отличаются от людей? Рожи по-страшнее разве что.
Профессор после атаки кабанов и истории с химерой несколько поугас. Видимо, впечатления от увиденного в Зоне превысили некий порог, за которым радость превращается в «когда ж этому конец придет». Более того, Петраков-Доброголовин прилежно чистил свой пистолет, прислонясь спиной к стволу огромного тополя. На шухере стоял Пауль, Соболь же дремал, разумно рассудив, что поспать в тишине и покое никогда не будет лишним.
Кстати, я долго не верил, что химера ушла. Вот и сейчас среагировал на шум в ветвях — но это оказалась всего лишь жирная ворона, возившаяся на суку.
— Вы наверх-то посматривайте, - сказал я на всякий случай. — Помните прыгунчика-погонщика? Лучше перестраховаться.
Профессор тут же боязливо зыркнул в небо.
— Перекусить бы, — осторожно намекнул Аспирин.
— Вы давайте, а мне что-то не хочется. Пойду-ка я разведаю, что там с другой стороны поезда.