- А что соседка? - спросил Иван Савич.
- Не могу знать, - отвечал Авдей.
- Разве ты не видал ее, не говорил с ней?
- Нет-с. Что мне с ней говорить?
- Ну как что... А чей это платок?
Авдей молчал.
- Чей платок? - повторил Иван Савич.
- Не могу знать.
- Как не могу знать? Здесь был кто-нибудь?
- Нет, это, верно, как диван стоял в сенях, так кто-нибудь положил. Пожалуйте, я завтра спрошу.
- Вот славный случай: ты завтра спроси у соседки, не ее ли, и между тем порадей в мою пользу.
- Как-с порадей?
- Скажи, что я и добрый, и... ну будто тебе в первый раз.
- А зачем это, сударь?
- Как зачем... познакомимся, а там... пожуируем.
- Да неужели вы и здесь станете разводить такую же материю? экой стыд! там только что ушли от беды, теперь опять захотели нажить другую! уж попадетесь, Иван Савич, ей-богу, попадетесь.
- Э! - сказал Иван Савич, - еще скоро ли попадусь, а между тем мы с тобой пожуируем.
- Нет уж, журируйте одни... да и вам нехорошо: бросьте, сударь!
- А! а! а! - начал зевать Иван Савич, - покойной ночи, Авдей, завтра разбуди в девять часов.
Утром, когда Авдей стал подавать чай, первый вопрос Ивана Савича был:
- Ну что соседка?
Авдей молчал.
- А?
- Ничего, отдал платок.
- Так он ее был? ну а порадел ли ты мне?
- Говорил.
- Что ж она?
- Говорит, рада доброму соседу. Коли, говорит, случится надобность в чем, так не откажите, и мы вам тоже постараемся, чем можем. Не понадобится ли, говорит, барину когда пирожок испечь: я, мол, мастерица.
Иван Савич вытаращил глаза.
- Как пирожок?
- Пирожок-с, с рыбой или с говядиной... с чем, говорит, угодно. Еще говорит, не нужно ли вам рубашек шить?.. я, говорит, могу...
Иван Савич вскочил с постели.
- Как рубашек?
- Еще... - начал Авдей.
- Стой! ни слова больше! ищи сейчас квартиру... Куда я попал? вон, вон отсюда!
- Что вы, опомнитесь, сударь: что вам за дело? Нам же лучше.
- Такая хорошенькая - и печет пироги! - говорил сам с собой Иван Савич, -ужас! ну, с чем это...
- С рыбой и с говядиной, - подхватил Авдей.
- Э! молчи, дуралей! тебя не спрашивают.
- Ведь она не больно хороша, - заметил Авдей, - глаза-то словно плошки, да и зубы не все.
- Да, ты много смыслишь! - отвечал Иван Савич, стараясь попасть ногой в туфлю, - такая молоденькая - и шьет рубашки! а?
- Что за молоденькая, сударь: уж ей за пятьдесят, - сказал Авдей.
- Как за пятьдесят! да ты с которой говорил?
- Ну, с той, что квартиру нанимает, - с самой хозяйкой.
- Со старухой? что ж ты мне не скажешь давно? Кто просил тебя радеть мне у этой старой ведьмы?
- Ведь вы сами вчера приказывали.