Внутренне сжавшись, она вспомнила, что в первый раз, когда Макс сказал, что любит ее, она была так счастлива и польщена, что забыла в ответ сказать, как любит его. Он дулся несколько дней. А за последние шесть месяцев она вообще ни разу не говорила ему эти слова. А как прохладно она вела себя в последнее время, когда так боялась выдать свое отчаяние и боязнь его потерять. Бедный, бедный Макс. Тэш в отчаянии грызла подушку.
Горячие слезы раскаяния падали на щеки. Тэш села в постели, включила свет и зажгла сигарету, но затем потушила ее и встала.
Порывшись в глубине рюкзака, она нашла открытку, которую купила для него перед отъездом из Англии. На ней был изображен портрет старой женщины, которая выглядела невыносимо печальной. Надписи не было. День рождения у Макса двенадцатого июля. Надо бы купить ему более веселую открытку.
Тэш села за расшатанный туалетный столик и достала ручку. Она смотрела на пустой прямоугольник открытки, и ее глаза затуманивались слезами, когда она начинала думать обо всех тех вещах, о которых можно написать. Она высморкалась и смогла написать лишь: «Дорогой Макс!», после чего у нее закончились чернила.
И, конечно, когда она наконец-то нашла запасную ручку, та оказалась совершенно другого цвета. А она сама потеряла вдохновение. Тэш снова закурила и позволила себе немного пофантазировать о Хуго, представить, как он входит в ее комнату и терпеливо ее успокаивает, прежде чем они падают на ковер.
Тэш вздернула голову. Что она делает? Макс заслуживает лучшего.
«Ты заслуживаешь лучшей девушки, чем я, — написала она, — но я так привязалась к тебе, что не могу проявить самоотверженность и позволить тебе ускользнуть, так и не сказав, как сильно я тебя люблю».
Боже, как это пошло и избито звучит.
«Я вела себя трусливо в последнее время.
Я думаю, ты уже не любишь меня больше. И если я права, не переживай, я как-нибудь справлюсь с этим».
Снова потекли слезы. Она яростно моргала, чтобы видеть, что пишет.
«Но я не могу избавиться от страха, что во всем случившемся виновата я. Я вела себя ужасно глупо. И сейчас я пишу, чтобы извиниться».
Тэш похоронила себя среди глаголов, выражающих раскаяние, и ее понесло. Она изобразила Макса святым, а себя — настоящей стервой. Вскоре у нее получился настоящий рассказ.
«Я знаю, ты всегда считал, что у меня бедный словарный запас, обвинял меня в плохом копировании чужих слов, но ты такой замечательный: забавный, умный, привлекательный, щедрый, нежный, потрясающий любовник, хороший слушатель и лучший друг, который у меня когда-либо был, и все это я написала без помощи словаря. И если тебе когда-нибудь понадобится реклама для рубрики одиноких сердец, я тебе ее мигом составлю. Только тебе не понадобится — любая женщина с легкостью отдаст свою правую руку за такого мужчину, как ты. Но я, пожалуй, не стану этого делать, а то не смогу подписать конверт».