Встав с трудом на колени, я проверила пульс у Анны Ивановны. Слава Богу — жива. Без сознания, но жива. Это обнадёживает.
«Да спит она, — сказал Меч, — сном младенца. Прислушайся к дыханию — ровное, спокойное. Через час проснётся как огурчик, вот увидишь».
«Точно? Может скорую вызвать?»
«Нет необходимости. Или ты мне не веришь?»
«Чего же мне тогда так лихо?» — я поднялась на ноги и прижала ладонь ко лбу.
«Анальгин выпей, и всё пройдёт», — посоветовал Феликс.
Аптечка лежала на столе, где её вчера и оставила Анна Ивановна. Покопавшись в ней, я отыскала цитрамон. Анальгин, конечно же лучше, он мне от всего помогает, но и на этом спасибо. Выйдя в коридор нетвёрдой походкой, я отправилась на кухню за водой. В это время раздался звонок в дверь. Кого ещё там нелёгкая принесла с утра пораньше? Часы на стене показывали начало первого. Не кисло…
Развернувшись с половины пути до кухни, я пошла открывать. Таблетка цитрамона лежала у меня в кулаке. Не удосужившись посмотреть в глазок, я распахнула дверь. На пороге стоял милиционер, а за спиной его суетилась Степанида.
— Вот, товарищ капитан, это она мне угрожала, — тётка тыкала в мою сторону толстым пальцем.
Милиционер поморщился, словно от зубной боли:
— Лейтенант, я уже повторял, гражданочка, я — лейтенант.
— Ну да, товарищ капитан, я и говорю — лейтенант, — как ни в чём не бывало, ответила Степанида.
На лице несчастного стража порядка отразилось желание стукнуть тётку по голове чем-нибудь тяжёлым, но положение не позволяло. Парню на вид лет двадцать пять, высокий, не красавец, но и уродцем не назовёшь.
— Лейтенант Прохоров, ваш новый участковый, — представился блюститель закона, — Разрешите пойти?
Я отошла в сторону, широко открыв дверь:
— Пожалуйста…
Следом за участковым в квартиру проскользнула Степанида.
— Я так понимаю, Скворцова Нина Александровна? — ледяным тоном спросил лейтенант.
— Она, это, она, — затараторила дочь Анны Ивановны.
— Гражданочка, будьте так любезны, заткнитесь пожалуйста, — рыкнул в ответ участковый.
Степанида, не ожидая такого, ойкнула и схватилась рукой за сердце. Я хихикнула.
— Зря смеётесь, Нина Александровна, к нам поступило заявление от гражданки Упырёвой Степаниды Трофимовны, что вы вчера вечером напали на неё с ножом. Нанесли телесные повреждения и оскорбляли её. Это так, гражданка Скворцова?
«Допрыгалась, милочка, говорил я тебе — незачем было ножом размахивать, — запричитал Меч, — Теперь вот посадят тебя…»
«Типун тебе на язык!» — по спине прополз холодок.
— Врёт она всё, никаких повреждений я ей не причиняла, — во мне всё кипело от ярости.