Друи увлёк всех за собой, к винтовому всходу на другие этажи гранитного дворца, достаточно широкому, чтобы по нему мог пройти даже Гюллир. Один поворот, второй, третий….
Новый зал поражал не столько размерами, сколько своей холодной красотой. Широкие проёмы окон впускали струи слабого утреннего света, казавшиеся после подгорной темноты яркими и режущими глаз. Кроваво-красные стены были выложены цветным камнем, составлявшим непривычные, резкие узоры в виде чередующихся линий, зигзагов и квадратов. Тяжёлый куполообразный свод уходил на десятки локтей в высоту, поблескивая драгоценной отделкой, а в центре пустого мозаичного пола стоял небольшой приземистый гранитный постамент, грубо и небрежно обработанный.
— Я привёл вас, — устало сказал Альбиорикс. — Трудхейм перед вами.
Вместилище Силы было достойно своего названия. Граненый сосуд из чистейшего, отливающего ледяной синью хрусталя поддерживала золотая подставка в виде дерева. Бесчисленные тонкие ветви, выкованные древним кузнецом, нежно охватывали хрупкую чашу, переплетаясь и пестря множеством миниатюрных — с ноготок ребёнка — лепестков. Драгоценные побеги сходились в толстый, изрезанный морщинами коры ствол, оканчивающийся основанием Чаши в виде мощных извивающихся корней, которые, как казалось, вот-вот оживут и вопьются в холодный гранит в поисках соков, что напитают ажурную крону…
— Для пива сгодится! — нарушил тишину Гунтер.
Когда люди подошли к Чаше, медленно и осторожно, будто боясь, что она сейчас соскользнет со своего постамента и разобьётся вдребезги, отец Целестин, морщась, пытался вспомнить что-то важное, позабытое за усталостью. Наконец он хлопнул себя ладонью по лбу, охнул так, что все повернулись к нему, и, обведя взглядом своих спутников и друзей, вопросил:
— Так, Трудхейм здесь, а где его хозяин, хотелось бы мне знать? Где Чёрный Дракон?
В наступившей тяжёлой тишине слышалось лишь шумное дыхание Гюллира. Торин положил руку на гарду меча, Сигню прикрыла рот ладонью, а Локи криво усмехнулся.
— Чёрный Дракон — это я, — прозвучал спокойный голос. — Ещё меня называют Нидхёггом.
Альбиорикс с невесёлой улыбкой вышел вперёд и чуть поклонился ошалевшим от неожиданности людям.
— Тоже мне, удивил… — проворчал Локи. — По-моему, это было ясно с самого начала…
— …Обмануть валльского рикса было проще простого, но с друи Огмигеносом пришлось изрядно повозиться. Жрецы-друи не из тех, кого так легко провести даже мне…
Человек в запачканной белой одежде мудреца из Леса Идалир говорил обстоятельно и неторопливо, нимало не смущаясь тем, что люди невольно пятились от него при каждом жесте руки. Только Локи да, пожалуй, Видгнир оставались внешне спокойными; правда, племянник вадхеймского конунга был бледен и сжатые в кулаки ладони выдавали волнение.