— С чем пожаловали? А, господин Еремин? Читал, в сегодняшнем. Тронуло, знаете, весьма. И вот что скажу: непременно пишите еще!
"Асилил. Цепляет. Аффтар, пеши истчо" — машинально перевел Виктор.
— Георгий Владиславович! Тут вот писатель имел несчастье паспорт потерять, нельзя ли местный вид на жительство выправить? А то он как раз у меня комнату снял — ну, чтобы все по форме было.
— У тебя? Ну, Катерина, сразу, понимаешь, как в город знаменитость — так к тебе на постой. Конечно, выправим. Вы у нас, — обратился он теперь к Виктору, — вроде теперь как местная достопримечательность. У нас тут теперь как заведется писатель какой или музыкант — сразу в столицу! Простору у нас, видите ли, им мало. Паустовский, певец природы, или этот Ильенков, что навроде Феодора Драйзера, про промышленных дельцов пишет, или вон композитор из Почепского уезда, ну, король русского чарльстона, как его бишь, Катерина?
— Блантер.
— Вот-вот. "Джон Грей, тара-ра, ра-ра…" В Москве, в Москве. А вы к нам. Карточка есть?
— Эта подойдет? — ответил Виктор, обрадованный тем, что в редакции дали фотопробу.
— Давайте. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь
Несмотря на стоящий на двухтумбовом столе письменный прибор из серого мрамора, полицейский чин воспользовался хромированным вечным пером и заполнил какой-то бланк, наклеил на него фотку стабилином, достал из невысокого коричневого старого сейфа большую круглую печать с орлом и пришлепнул сверху.
— Держите. Это пока вместо паспорта будет… тем более, я слышал, вы человек степенный, и порядку не нарушаете. Катерина, а как там насчет Амброзе-то?
— Да не извольте беспокоиться, Георгий Владиславович! Эмброуза доставят день в день, как и договаривались.
— Это я так: вдруг забыли или что.
— Да что вы? Нечто когда подводили?
У крыльца полиции дежурили черные воронки, по виду, переделанные из однотонных "опелей".
— Катя, я у вас просто в долгу, — сказал Виктор, когда они вышли из здания.
— Что вы? Какой долг? Вы так прекрасно мне приемник починили — и еще о долгах.
Виктор не нашел, что возразить, и решил сменить тему.
— Скажите, а что, Эмброуза так сложно достать?
— Конечно! Он же англичанин, его не продают. Но для отдельных уважаемых людей…
"И здесь блат, однако. Полной международной изоляции нет, так что местная номенклатура, как в брежневские времена, по-тихому пользует то, что во всяких радио-музыках не продается. Этак у Катерины внучка видеокассетами фарцовать будет по трудовой династии. Если, конечно, в стране ничего не поменяется".
— Вот с видеодисками не знаю, что делать. Плохо идут.