Ночью готовили операцию "Троянский кит", распределяли роли и вносили изменения. Так же доводили десанту последовательность действий.
Начало операции назначили на раннее утро, как это теперь у нас было принято, а место операции, по результатам промеров подходило вообще одно единственное, ближе к северной башне.
Утро занималось хмурым и туманным, обещая перемену погоды и слегка корректируя наши планы. Туман был слишком редкий, что бы на него надеяться, скорее дымка, а вот ожидаемый утренний бриз получился слабее запланированного, и пришлось отводить загонщиков подальше, что бы они смогли набрать расчетный разбег.
Два фрегата, под полным комплектом парусов разгоняли перед собой третий, и предельно облегченный фрегат, толкая его в корму удлиненными бушпритами, на мягкой сцепке. Еще два фрегата тянули наш брандер спереди, планируя первыми разойтись в стороны при приближении к берегу. За этой пятеркой утреннюю мглу рассекал клин всего оставшегося флота распределенный группами напротив каждой из башен, с основным заданием на их подавление. Еще четыре корабля шли чуть в стороне, брать на абордаж суда в бухте, поводя заряженными картечью стволами.
Скорость стремительного нападения была настолько низкой, что подумывал об отмене операции. Но не успел. Начавшаяся перестрелка с крепостью и судами в гавани сжирала остатки боеприпасов, и второй попытки у нас не будет точно.
Первая пара фрегатов-бурлаков красиво разошлась в стороны, присоединяя свой голос к активной перебранке с крепостью. Вторая пара приготовилась к повороту, что было видно по висящим на снастях матросам.
Вцепившись руками в планширь и, не обращая внимания, на бухающую под ухом пушку ждал развития событий. Очень жалел, что дал себя уговорить - не присутствовать на ударной пятерке, и особенно на брандере. Теперь от меня ничего не зависело - и это было самым тягостным.
Мачты брандера дернулись, показывая, что днище уже начинает пересчитывать камни. Левый фрегат-толкач завалился в левую циркуляцию, выворачивая корму брандера вдоль берега, а правый фрегат-толкач начал давить, всей своей набранной инерцией в подставившийся борт, заталкивая брандер глубже на берег и переворачивая его. Без удара все же не обошлись, хотя очень надеялся на мягкие сцепки. Грохот и треск, среди активной пальбы, возвестили о начале операции, и по вантам склоненного брандера побежали десятки солдат десанта, переливающихся на брандер с двух фрегатов-толкачей. Под весом штурмовой партии на мачтах брандер окончательно завалился на бок, и мачты легли на верхушки стен. Тут же со снастей фрегата первая десантная партия закидала стену гранатами и посыпалась на освободившееся от осман место. На стенах завязалось сражение, которое изначально было выиграно, так как плотность прорыва была чрезмерной для защитников, ожидавших высаживания ворот и узкой струйки нападающих. Башни крепости попытались накрыть стену картечью, но смогли сделать буквально пару залпов, перед тем, как на места, обозначенные дымами, была перенесена вся огневая мощь эскадры. Потери от этих залпов были значительные, однако картечь не выбирала, где свои, а где чужие, и вторая волна десанта растеклась по стене, практически не встречая сопротивления. Добивая оставшихся, и привязывая верхушки мачт брандера к зубцам стены. Бой перемещался в башни и во внутренний двор крепости. Гулко бухали гранаты, которых не жалели. Научил десант, на свою голову, пользоваться ими - теперь будут все время гранат требовать. К брандеру по очереди причаливали фрегаты, сбрасывая свои десанты. Северная и центральные башни уже не оказывали сопротивления, по фрегатам стреляла только южная башня, но и ее время истекало. Как позже выяснилось, нам на руку сыграла конструкция крепости. Мы, оказывается, штурмовали внутреннюю крепость, при этом ворота в нее были закрыты - защитники просто не успели открыть внутренние ворота, заваленные гранатами, и получить на стены подкрепления. А после того, как крепость была нашпигована нашим десантом, стены и пушки внутренней крепости стали играть уже против османов, а проводить штурм крепости по всем правилам у них просто не было сил.