— Да уж, хуже некуда.
Мимо окна проскочил мотоцикл, за ним — второй.
— Фрицы зашебуршились, — произнес Емельян.
— Порядок наводят, — сказал, поднимаясь с топчана, Денис. — Жди беды...
Денис хотел что-то еще сказать, но мелкий стук по стеклу прервал его, и он прильнул к окну, у которого стояла Яна. Денис вышел в сени, открыл засов и впустил ее в дом.
Яна с порога выпалила:
— Началась новая облава... Немцы и полицаи в каждый дом заходят... Ищут подозрительных... Спускайтесь в подполье... В сенцах оно... А я дом на замок закрою...
Иного выхода, действительно, не было. Емельян и Денис захватили с собой портфели со взрывчаткой, гранаты, пистолеты, офицерские костюмы и по крутой лестнице спустились в холодное подполье. Яна, как и сказала, навесила на входную дверь большой замок и отправилась к себе.
В подполье пахло сыростью и плесенью. Емельян включил фонарик: кругом стояли бочки, ведра, по углам валялся какой-то хлам.
— Тут и крысы, наверно, водятся, — вполголоса произнес Денис.
— Могут и атаковать нас, — сказал Емельян. — Они такие...
— А если двуногие? — спросил Денис.
— Дадим бой! — решительно ответил Емельян. — А пока замрем: будем слушать...
С полчаса никаких звуков не доносилось в подполье, даже шорохов не было слышно.
— Вот это каземат! — подал голос Денис.
— Тише! — насторожился Емельян. — Кажется, у двери кто-то возится...
И правда, щелкнул ключ, потом скрипнула дверь. Емельян вынул из кармана пистолет.
— Шагов не слышно, — прошептал Денис. Снова проскрипела дверь, и что-то хлопнуло.
— Это я! — донесся до подполья голос Яны. — Вылезайте!
Когда друг за другом вошли в горницу, Яна рассказала, что двое немцев из ортскомендатуры и полицай вошли во двор и, постояв у ее дома, направились было прямо к двери, на которой висел замок. Она вышла на улицу и, громко поздоровавшись, сообщила немцам, что в доме никто не живет, но если господа хотят туда войти, то она может им открыть — и Яна протянула ключ. Немцы отказались принять ключ и тут же удалились.
— Вы не слышали крик? — спросила Яна.
— Нет, — ответил Емельян.
— Вон из той избы, — Яна указала на дом, из печной трубы которого шел дымок, — вывели тетку Авдотью, ее больного мужа и двух девочек, дочек, и куда-то погнали.
— За что их? — спросил Емельян.
— Точно не знаю... Такой крик стоял... Немцы пинали девочек. Они плакали... Тетку Авдотью по лицу били... Жутко...
Яна вся затряслась, слезы побежали по ее щекам. Она прильнула к Емельяну и, положив голову на его широкую грудь, судорожно всхлипывала.
— Ну не надо так, успокойтесь. — Емельян гладил золотистые кудряшки Яны, а у самого от злости все внутри кипело. — Мы доберемся до них...