Как ни странно, осознание того, что они зачали новую жизнь, наполнило ее радостью. У нее даже возник порыв поймать такси и вернуться во дворец, чтобы поделиться с Леоном этой чудесной новостью. Однако внутренний голос подсказал ей, что он возненавидит ее и обвинит в том, что она с самого начала планировала забеременеть от него, чтобы женить на себе.
Что же теперь ей делать?
Первой мыслью было вернуться домой в Англию, в Кембридж, где она могла бы спокойно обдумать, как жить дальше. Не выход! Растить ребенка и перебиваться редкими заказами? И столько сил потрачено зря! Единственной ее серьезной работой станут полотна Ренара, и то, заказ она получила только потому, что их владелец вздумал переспать с ней. Хуже того, недели, проведенные на Монтезе, так и останутся самыми яркими в ее жизни.
Нет, надо браться за новую работу и начинать новую жизнь, а Париж как нельзя лучше подходил для этого. Пусть даже временный контракт давал ей возможность доказать себе и всем остальным, что она серьезный профессионал, любящий свою работу. А жизнь в Париже по определению не могла быть скучной, а значит, и будет потом что вспомнить.
Единственное, чего не учла Калли, так это того, что в Париже нет… Леона Монталлье.
Калли по-прежнему мечтала начать создавать собственные картины, но, когда садилась перед холстом, работа не клеилась. Пустота холста напоминала о пустоте в ее сердце.
«Может, оно и к лучшему», – подумала Калли, накалывая кусок блина, который заказала в кафе. Ей казалось, что пейзаж, написанный ею во дворце, вполне неплох, но постепенно начали закрадываться сомнения, что она смотрела на свое творение сквозь розовые очки. Надо было избавиться от него до отъезда. Калли нахмурилась, подумав о том, что Леон должен был наткнуться на него. Может, он вспомнит их разговор о том, что ей не нужно писать самой, потому что у нее нет таланта, и согласится с этим. Вероятно, Бойэ уже выбросил картину по его просьбе.
Надежды, что со временем полегчает, и она перестанет чувствовать эмоциональное опустошение, становилось все меньше. На самом деле, Калли в Париже открыла для себя правду: она любила Леона и больше не могла этого отрицать. По истечении нескольких недель, чувства ее нисколько не ослабели, хотя Калли надеялась, что на новом месте уйдет в работу и забудет о месяце любви.
На прошлой неделе Калли практиковалась во французском языке и слушала местную радиостанцию, как вдруг услышала имя Тории. Из сообщения она узнала, что та родила мальчика и отпраздновала его рождение вместе с отцом ребенка, профессиональным футболистом, с которым жила в Милане.