— Ты очень талантлив, ты знаешь об этом? — Продолжала она вдохновенно, — я даже представить себе не могла, что ты такой… У тебя поразительное чувство цвета, ты так умело манипулируешь освещением, естественным светом… законченность композиции и вместе с тем какая-то недосказанность… у меня просто нет слов! Твои работы передают зрителю твое настроение — а ведь это один из признаков таланта — когда ты можешь фиксировать малейшие движения души так, чтобы другие могли их почувствовать, настроиться на твою волну… Я даже не подозревала, что в тебе есть такая глубина!
А ошарашено захлопал глазами. И это говорит моя Рика?! Нет, она конечно, иногда заворачивала тирады а-ля журнальная статья, но как-то не готов был я в свой адрес такое слышать…
— Да ну, брось. Какая там глубина. От балды щелкал все подряд, а потом выбирал то что более-менее получилось, остальное выкидывал. Все фотографы так делают. Ничего особенного! Я вообще, если честно, не особо верю, что фотограф может быть талантлив. Фотохудожник! Какой там художник! Даже любитель из сотни фотографий может сделать пару вполне художественных и достойных. Это вопрос случая и хорошей аппаратуры. И еще фотошопа, в данный момент. Тогда, конечно, все вручную делалось, никаких компьютеров, но все равно — обычные картинки. Хотя, конечно, Рик, я очень рад, что тебе понравилось…
Она снисходительно улыбнулась и покачала головой.
— Нет, ты не прав. Ты просто не понимаешь. Если я говорю о ком-то, что он талантлив, значит так оно и есть. В моей семье все время была тяга к творчеству, все мои родственники очень хорошо разбираются в искусстве. По иронии, у нас не было никого, кто бы был талантлив в чем-то, хотя мы очень к этому стремились всегда. Но, похоже, нашим единственным талантом было и остается именно ВИДЕТЬ настоящие произведения искусства. Наверное мы прирожденные критики. Так что мне ты можешь верить.
— Ну хорошо, как скажешь, — я пожал плечами. Рика смотрела на меня с такой любовью и восхищением, что я просто терялся. Такой я ее еще никогда не видел. И я решил, что к черту работу, я должен воспользоваться ее расслабленным обожанием прямо сейчас, а то неизвестно когда еще мне удастся ее такой поймать.
Когда Рика уходила на работу, едва живая от моих ласк, она сказала, что в выходные я должен быть готов. Потому что пришла пора мне познакомиться с ее семьей.
Я спал почти без перерыва полтора суток. Просыпался, видел эту ужасную комнату без окон, с тусклой лампочкой под потолком и снова засыпал. Когда спустя вечность за мной пришел мой знакомый конвоир с собакой, я уже мало что соображал. Он отвел меня в сарай с душем, потом посадил за деревянный стол в саду, приковал наручниками одну мою руку к железному столбу, который служил опорой для бельевых веревок и приказал есть все, что я захочу. Сыр, картошка, колбаса. Меня затошнило при виде еды. То ли от голода, то ли это было нервное. Я все-таки попытался впихнуть в себя кусок сыра. Душ, свежий воздух, еда — я вполне догадывался чем заслужил такие курортные условия. Вернее, их заслужила мне Рика. При мысли о том, что она жертвует своим телом ради того, чтобы со мной обращались хорошо, меня едва не вырвало и я осторожненько положил сыр обратно на тарелку. Но что я мог сделать, ЧТО!!! Впрочем, тут что-то было не так… ОНА БЫ НЕ СТАЛА СПАТЬ С ЧЕРНЫМИ НИ ЗА ЧТО И НИКОГДА. Она бы лучше сама перегрызла себе вены, я точно это знаю. И уж тем более не стала бы ради меня…