— Товарищи депутаты! Прошу слова! — Выкрикнула она. Я повернулась вместе со
всеми и увидела Рене, стоящую на столе. Она была в дурацком длинном белом
платье, которое после привычных джинсов делало ее фигуру смешной и нелепой.
— Приём! — Еще громче крикнула девчонка, заставляя даже самых занятых
оторваться от своих партнерш. — Я хочу напомнить вам про повод к сегодняшней
пьянке! Я, конечно, понимаю, что напиваться мы можем каждый день, но когда есть
повод — это особенно приятно, верно?
Одобрительный гул.
— Ну да, я тоже так думаю… Тем более что сегодня повод особенный — у нашего
общего друга день рождения. Многие даже знают его весьма и весьма близко,
практически это неизменный член нашей вечно меняющейся семьи, поэтому сегодня
приехали его поздравить даже те, кто давненько в Изумруд не наведывался. И вот я
от имени нас всех сейчас поздравляю Джулиуса! Здесь должны быть аплодисменты…
Аплодисменты, визг, крик, звон бутылок и бокалов.
— Ну и конечно мои персональные поздравления моему любимому мужчине, — интимно
добавила Рене, скорчив уморительную рожицу и кокетливо помахав пальчиками
кому-то внизу.
Народ загалдел еще громче, чья-то рука сильно хлопнула Рене по заднице, в ответ
она пихнула смельчака ногой. Оказалось, что это и был Джулиус. Вероятно, пинок
не охладил его намерений, потому что Рене вдруг взвизгнула и с криком "Уберите
этого развратника!" отскочила на другой конец стола. Убедившись в том, что
опасность миновала, она снова обратилась к толпе:
— Итак, господа, что же мы имеем подарить нашему обожаемому ненаглядному
Джулиусу?
Подождав пока поток веселой похабщины, обрушившийся со всех сторон иссякнет,
Рене подняла кем-то услужливо подсунутый бокал и объявила:
— Итак, решено! Сегодня все женщины Изумруда принадлежат Джулиусу!
Восторженный рев толпы слышен, наверное, был даже в городе.
— За исключением женщин, принадлежащих Диону и Рене. — Негромко добавила Рене и
осушила бокал. Ее мало кто услышал, но я поняла кому адресовывались эти слова.
Когда ее глаза встретились с моими, она странно улыбнулась.
Я почувствовала, что во рту у меня пересохло, выхватила у белобрысого паренька,
пытавшегося приобнять меня бокал и жадно выхлестала все что там было. Кажется
томатный сок с водкой. И водки было больше сока. Пока я приходила в себя, бешено
вращая глазами и титаническими усилиями удерживая себя от того, чтобы не
выплеснуть гадкое пойло из себя обратно, Рене успела разделаться со всеми своими
делами и протиснуться ко мне.
— Какая дрянь! Да ты пьяная как вокзальная шлюха! — Брезгливо скривилась она. —