я незаметно для себя тянулась. Чистая сильная энергия, не имеющая пола и имени.
Душа темного ангела, живущая по какому-то недоразумению в теле неуклюжей
девочки. И потому тело это не имело значения, никакого значения. Рене давно
пыталась мне сказать об этом, но понимать я начала лишь сейчас, когда руки ее
скользили по моей коже, а мои губы сами начали раскрываться навстречу ее губам.
Я больше не помнила, что это Рене. Она прижала меня к себе так сильно, да я и
сама почти падала на нее; ее губы, теплые и ненасытные, пахли парным молоком, в
их сладости было еще что-то детское и невинное, но, боже мой, какие темные
глубины открывали в моем сердце эти детские губы, и с какой страстью ловила я
каждый срывавшийся с них вздох!.. Видимо это длилось долго. Мы все не могли
оторваться друг от друга, зная, что потом, скорее всего, останутся лишь лживые
насмешливые слова, за которыми мы будем прятать смущение, и никогда больше не
решимся… По крайней мере, я. Я не знала, как все будет, когда мы оторвемся
друг от друга, не знала, как поведу себя дальше и поэтому так важно было
продлить этот волшебный миг. Во мне росло не просто безликое животное
возбуждение, которое испытывала я всегда от близости с мужчинами, нет. Впервые я
переступила какую-то планку, будто взяла верхнюю ноту, какую, как мне
казалось, не умела никогда вытягивать. Внутри меня открылась дверь, о которой я и не
подозревала, и что-то вырвалось из этой двери. Что-то, что я готова была отдать
Рене без остатка. Только Рене.
Когда все закончилось, мы долго стояли, молчаливые и неподвижные. Я с сожалением
поняла, что все, что испытала за эти чудесные минуты, было лишь иллюзией. Вряд
ли мне удастся еще раз так приятно обмануться. Рене просто наглая немного
испорченная девчонка-подросток и ничего более. Кажется ее и саму смутила эта
ситуация и — какая редкость для нее! — она не находила что сказать. Но я плохо ее
знала! Быть может когда я в точности научусь предсказывать что Рене скажет или
сделает в следующую секунду — я познаю всю мудрость мира. А до этого мне ой как
далеко…
К тому же эта кромешная темень! Она снова обманула меня.
— Ну и как, тебе понравилось? — Раздался БЕЗЗАБОТНЫЙ голос моей подруги.
Понятное дело, смущеньем там и не пахло. Оказывается, маленькая дрянь столько
времени молчала лишь потому, что следила за моей реакцией. Я тут же вспомнила
Барби и поняла, для Рене нет ничего особенного в страстных поцелуях с девушками.
Трудно передать что я почувствовала, когда до меня это дошло. Немного —
облегчение, но немного (совсем-совсем!) досаду или даже обиду. Но я не растерялась,